11o
В нашей редакционной почте писем о страшных днях Великой Отечественной войны — великое множество. Пишут ветераны, их дети, внуки, правнуки, однополчане, друзья, соседи. Особый всплеск читательской активности произошел в период, когда наши земляки, став участниками программы «Жди меня», обратились с просьбой помочь установить имена защитников города и воссоздать картину трагедии последних дней второй героической обороны города 1941-1942 гг.
Сколько невероятных историй поведали нам эти письма, сколько удивительных судеб прошло перед нами…
Но вот чтобы в редакцию «Славы» писал немецкий военнопленный, такого еще не было. Поэтому приведем его письмо полностью, без правок.
"Здравствуйте, добрые люди из Севастополя! С уважением к вам Клеменс Гоннеманн. Мне сейчас исполнилось 89 лет. Я был у вас в гостях как пленный с 1944-го по 1949 год в севастопольском лагере для военнопленных. Если я не ошибаюсь, это был лагерь для немецких военнопленных. К сожалению, я не помню больше названия этого лагеря.
В то время я работал в мастерской, где ремонтировались автомобили. Как сейчас помню: мы из трех сломанных машин сделали одну, и она еще потом функционировала. Правда, чтобы ее собрать, иногда приходилось применять кувалду. Там я приобрел русские права для вождения автомобилей, цена которым была водка и махорка. Мне также приходилось возить яблоки из Узембаха в Ялту.
Курить за рулем нам не разрешалось, хотя мы это все равно скрытно делали. Папиросы мы потом перед шлагбаумом у контрольного пункта выбрасывали. Часто со мной ездил один офицер, который немного говорил по-немецки. Однажды ночью у нас случилась авария на дороге: мы столкнулись с легковым автомобилем, который перевернулся. Я хотел остановиться, но офицер закричал: "Давай, давай! Дальше, дальше! Быстрей, быстрей!"
Нам часто давали кушать борщ и кашу, о которых я еще и сегодня вспоминаю. Иногда мы ловили рыбу, которую потом делили с русскими.
Сегодня я часто думаю об этом, это были ненормальные времена. Жаль, что после я ни разу не посещал эти места, а сегодня я уже стар для этого. К сожалению, у меня нет никаких фотографий, которые я мог бы при рассказе другим людям об этом времени показать. Но, может быть, у кого-нибудь из вас есть фотографии? Я был бы очень рад, если бы вы могли мне их перезаказать и передать. Может быть, там есть еще кто-нибудь в живых, кто помнит это время и меня. Было бы очень приятно получить ответ на это письмо. Чтобы вы могли вспомнить, кто я, прилагаю свою фотографию.
С уважением к вам, Клеменс ГОННЕМАНН".
Подготовила Татьяна ЯРОШЕВСКАЯ.
* * *
ОТ РЕДАКЦИИ:
Вот такое искреннее, незатейливое письмо старого солдата, воевавшего против нашей тогда великой и непобедимой страны, попавшего в плен, видимо, в боях при освобождении Севастополя в 1944-м и проведшего в нем несколько лет. Не думаем, что за эти годы он выучил русский язык настолько хорошо, чтобы почти без ошибок написать в Севастополь. Скорее всего, попросил кого-то из знакомых, владеющих русским языком, оказать ему помощь.
Не знаем, как вас, уважаемые читатели, а нас при чтении этих строк не покидала одна мысль: люди везде одинаковые. Есть плохие, есть хорошие. Но все они порой оказываются в жизненных ситуациях, разрешение которых от них не зависит. Не Клеменс Гоннеманн развязывал самую ужасную и кровопролитную войну XX века. Он был на ней солдатом. Его письмо — лишь еще одно свидетельство того, что воюют не люди, не народы, воюют политики. Это их непомерные амбиции заставляют обыкновенных людей брать в руки оружие, проливать кровь и на своей, и на чужой земле. Это из-за их амбиций и сегодня в мире неспокойно…
И еще об одном хотелось бы сказать. Уникальный все-таки наш родной Севастополь, если о нем помнят шесть десятилетий, и даже по их прошествии он притягивает к себе, не дает о себе забыть. Очевидно, и люди у нас в Севастополе особые, если даже немецкий военнопленный, по сути поверженный враг, обращается ко всем нам с глубоким уважением и надеждой. А еще с верой, что найдутся и откликнутся горожане, которые вспомнят его и помогут этому уже очень пожилому человеку хоть ненадолго вернуться в его тревожную, изломанную войной молодость. Вернуться в Севастополь… Вместе с Клеменсом Гоннеманном будем надеяться и мы.
