14o
Если бы я в компании архитекторов назвал Тадж-Махал или Парфенон «грудой обработанных горных пород», то меня бы справедливо назвали дикарем, и в глазах этих людей я перестал бы считаться культурным человеком. Как же: посягнул судить о вещах, в которых некомпетентен. Но вот полное пренебрежение проектировщиков и архитекторов к элементарным знаниям по экологии или биогеоценологии в их повседневной практике — явление самое обычное.Но разве позволил бы себе человек, усвоивший со школьной скамьи такое понятие, как "экосистема", назвать участок петрофитной разнотравно-типчаковой степи Гераклейского полуострова пустырем? (В географии даже житейское понятие "пустыня" не имеет негативного оттенка, а лишь обозначает своеобразный аридный природный комплекс.)
Уверен также, что каждый строитель изучал в школе тему "Почвы" и даже, может быть, бойко отвечал на уроке, какие сложные процессы почвообразования протекают в земле. Но почему так легко сметают ковшы бульдозеров плодородный слой земли, заменяя его асфальтовой серой поверхностью? Уничтожение по всей территории уникальной коричневой почвы (которая, кстати, была на протяжении двух тысяч лет основой благосостояния Херсонесского полиса) в последние два-три года приняло такие масштабы, что напоминает чью-то спланированную акцию, направленную на подрыв экономической базы города-героя. Так и хочется напомнить высказывание выдающегося ученого-почвоведа В.В. Докучаева, что "чернозем для России дороже всякой нефти, всякого каменного угля, дороже золотых и железных руд, в нем вековечное русское богатство".
Искаженно понимают архитекторы и понятие "парк". Похоже, что под парком они искренне понимают не зеленые газоны трав, не куртины стелющихся кустарников, не древесные посадки. Нет, парк для них — это асфальт дорожек, сеть малых архитектурных форм, унылые кубы зданий. Иначе как можно понять, что западная часть парка Победы, в которой культурные посадки сочетались с фисташковыми рощами, что и отвечало концепции английского стиля, была признана пустырем, подлежащим тотальной застройке.
Позволю привести наиболее полное определение слова "парк": "большой земельный участок с природной или специально посаженной растительностью, дорогами, аллеями, водоемами, предназначенный для прогулок, отдыха, игр". Я специально выделил некоторые части этого определения, чтобы показать, насколько теперь парк Победы отходит от канонического понимания парка. Согласно новому переделу, парк, который занимал недавно 75 га, сжался до 43. Отнимите от последней цифры площадь, которую уже занимают кафе, ларьки, автостоянки, асфальтированные дорожки, и получится, что на зеленые насаждения, которые и являются главным содержанием парка, будет приходиться совсем немного места. Что это значит? Из парка окончательно уйдут зайцы, которых не так давно можно было наблюдать. Исчезнут некоторые представители мира пернатых, не приспособившихся к близкому соседству с человеком. По весне мы уже не будем любоваться коврами первоцветов, а по осени не обрадуемся грибным находкам. Уйдут в прошлое соревнования по спортивному ориентированию, которые регулярно проходили в парке.
Сокращение площади парка Победы произошло в основном за счет его периферийной части, которая сохраняла черты дикой природы. А ведь законы создания парков, которым следовали создатели Форосского или Алупкинского парков, как раз и предусматривают включение в них природных участков — важной составляющей паркового ландшафта. Именно в гармоничном сочетании культурного и естественного ландшафтов человек начинает ощущать себя соавтором самой Природы, не навязывая ей своих решений, но и не пребывая в пассивной зависимости от природных сил. К слову, в своих прогулках по парку Победы я стараюсь избегать главной аллеи, которая своим видом полностью повторяет городскую автостраду. Другое дело — изгибающиеся дорожки, вдоль которых деревья и кусты стоят плотной стеной. Не хочется думать, что парк может сузиться до размеров этой самой аллеи…
Кстати, судьба тех зданий, под строительство которых были отданы прибрежные земли, в свете нынешней экономической ситуации в Украине видится туманной. Но в любом случае той фисташковой рощи, которая росла на месте нынешней стройки, уже не будет.
Обидно также становится от понимания, что нас при этом пытаются убедить в законности такого подхода к использованию городской земли, прикрываясь якобы высокой обеспеченностью севастопольцев зелеными насаждениями, включив в эту цифру леса пригородной зоны (Мекензиевых гор, Байдарской долины). Но здравый смысл говорит о том, что за оздоровление атмосферы в Севастополе "отвечают" только те деревья, которые растут непосредственно в городской черте. То есть наше здоровье в первую очередь зависит от деревьев, кустарников, травянистых растений, растущих на придомовых территориях, в городских парках и скверах. Именно листья выделяют кислород и фитонциды, очищают воздух от пыли и вредных выбросов, заслоняют нас от шума, дают тень, смягчают микроклимат. Но с каждым годом оздоровительный потенциал зеленого убранства Севастополя снижается, так как в нем все больше прорех. При таких темпах деградации среды обитания в Севастополе нам впору кричать не о туристско-рекреационном будущем города, а о надвигающейся экологической катастрофе.
Когда-то в конце ХIХ века отцы города подарили Севастополю Приморский бульвар, разбив клумбы и посадив деревья на месте развалин Николаевской батареи. Как и в наше время, земля в центре Севастополя была тогда дорога, и был, возможно, соблазн продать ее под застройку. Но взяло верх желание сделать благородное дело — создать в городе общедоступное место отдыха. Теперь же общедоступные участки берега или зеленой зоны становятся частными владениями, элитным жильем или очередными супермаркетами. "Грустно, господа, все это очень грустно", — сказал классик.
