8o
Перевал Кебит-Богаз — ворота Крымского горно-лесного заповедника со стороны Алушты. С недавних пор на обочине проложенной здесь в древности дороги высится скромный обелиск. Летом минувшего года возле него притормозил автомобиль с Виктором Ющенко. Не менее получаса президент Украины вчитывался в тексты, нанесенные на двух плитах. Затем высокий гость возложил к подножию памятника извлеченный помощниками из машины припасенный заранее роскошный букет цветов. А присутствовавшему при сем начальству заповедника Виктор Андреевич сказал: «Вижу, что в крымских лесах серьезные дела творились». После этого немногочисленный кортеж продолжил путь.Памятник на Кебит-Бо- газе построен руками алуштинских следопытов и поисковиков на их скромные средства по примеру коллег из Севастополя, в чем мы убедимся, прочитав до конца этот очерк. А тексты выбиты на плитах по материалам, предоставленным нашим земляком Евгением Мельничуком — автором вышедшей недавно книги "Партизанское движение в Крыму…"
Какие слова привлекли внимание Виктора Андреевича? На левой плите можно прочесть следующее: "С ноября 1941 года по апрель 1944-го на территории заповедника вели боевые действия с немецко-румынскими оккупантами и их пособниками: главный штаб отрядов 3-го и 4-го районов, отряды I и II секторов бригады Южного соединения партизан. Совместно с ними действовали: специальная группа Комитета государственной безопасности СССР "Витязь", разведывательный отряд Черноморского флота "Сокол", группа испанских добровольцев и авиация Черноморского флота". На правой плите начертано: "Число партизан на 15 ноября 1941 года составило более тысячи человек, на 1 апреля 1944 года — 2399 человек. В октябре-ноябре 1943 года под защиту партизан Южного соединения в лес ушло около 3000 местных жителей. Общие потери превысили 1400 человек, от голода — около 500 человек. Вечная память погибшим!"
Евгений Мельничук и его жена Елена Петровна не годы, а десятилетия посвятили скрупулезному изучению истории партизанского движения в Крыму. Перепроверке подвергался каждый факт.
— Иногда на обелисках пишут: "Слава павшим героям!" — говорит Евгений Борисович. — В общем-то верно, но, согласитесь, безлико. Тексты на памятниках, как мне представляется, должны состоять из минимума слов, но нести максимум информации.
В 1966 году севастопольцы торжественно отмечали четвертьвековой юбилей начала обороны родного города. К нам хлынула лавина непосредственных участников тех героических событий. Только в составе делегации орденоносной 25-й Чапаевской дивизии числилось 60 человек. Хлопоты по ее приему городскими властями были возложены на многочисленный коллектив филиала научно-исследовательского института технологии судостроения, где в то время трудилась Елена Мельничук. Так, Елене Петровне и ее мужу-военнослужащему представился прекрасный случай познакомиться и на долгие годы подружиться со многими ветеранами-"чапаевцами".
Особенно частыми были встречи с бывшим начальником особого отдела 25-й Чапаевской дивизии полковником в отставке Николаем Жегловым и бывшим его водителем, в прошлом боевым старшиной Александром Безруком. Предпринимались совместные поездки по местам былых боев дивизии. Каждый раз в приподнятом настроении друзья посещали Мартыновский овраг. В период обороны Севастополя в нем размещался командный пункт 25-й Чапаевской дивизии. Наши воины удерживали его до последней возможности и оставили КП лишь 28 июня, то есть менее чем за неделю до драмы последних защитников мыса Херсонес. Уже за этот подвиг "чапаевцев" нам надлежало помнить Мартыновский овраг, но ему было суждено стать свидетелем уникального события в истории обороны черноморской твердыни.
24 марта 1942 года… В этот день "противник редким ружейно-пулеметным огнем обстреливал позиции защитников Севастополя, а тяжелой артиллерией — Новые Шули, Инкерман, дорогу Инкерман — Севастополь и Северную бухту…" (Г.И. Ванеев. "Севастополь. 1941-1942. Хроника героической обороны").
Новые Шули (Штурмовое. — Автор), Инкерман, дорога Инкерман — Севастополь — зона ответственности 25-й Чапаевской дивизии. То есть 24 марта на обороняемых ее бойцами позициях было жарко. Но на этот день пришлось 20-летие соединения. Был отдан приказ по случаю юбилея провести военный парад.
Из пяти полков, шести отдельных частей дивизии прибыли роты знаменосцев. Местом проведения парада был определен Мартыновский овраг. Руководитель обороны города командующий Черноморским флотом адмирал Филипп Октябрьский направил приветствие юбилярам. Командовал парадом командир дивизии генерал-майор Трофим Коломиец, а принимал его командующий Приморской армией генерал Иван Петров. Чтобы враг не испортил настроение именинникам, в небо над Мартыновским оврагом взмыл десяток наших истребителей. После торжественного прохождения воинов по лужайке на дне Мартыновского оврага бойцы направились на боевые позиции, благо что до них было рукой подать.
— Мартыновский овраг — святое для нас место, — сказал Елене и Евгению Мельничукам Николай Жеглов. — Это место достойно памятника.
И такой памятник хлопотами Евгения Борисовича и его друзей-единомышленников был открыт в 1985 году. Бронзовая плита вместила текст, в котором было сказано и о командном пункте "чапаевцев", и о состоявшемся 24 марта 1942 года в Мартыновском овраге военном параде.
Родом Евгений Мельни- чук из Житомирской области. С первых дней нашествия в те края ненавистных, непрошеных гостей — немецко-фашистских захватчиков, — все, кто мог держать в руках оружие, пошли в партизаны. В ряды народных мстителей и подпольщиков встали родители Евгения Борисовича — Борис Борисович и Антонина Григорьевна, бабушка София Станиславовна.
Опасные поручения взрослых выполнял и двенадцатилетний Женя Мельничук. Он носил записки в лес и обратно, привлекался к ведению разведки. Однажды для проведения диверсий срочно потребовалась взрывчатка. А где ее взять, кроме как на железнодорожных платформах проходящих мимо поездов. Мальчуган воспользовался остановкой одного из них на ближайшем полустанке. Как только он снова тронулся в путь, Женя Мельничук запрыгнул на платформу и начал сбрасывать ящики со снарядами. Охрана открыла пальбу из пистолетов. Юный партизан спрятался между платформами на сцепном устройстве.
Состав качнуло — и мальчуган оказался между рельсами. С нарастающей скоростью над головой громыхали вагоны. Женя Мельничук вжался в подошву железнодорожного полотна. В самом конце тяжело дышал паровоз-"толкач". Свисающая с него цепь больно ударила мальчишку по затылку. Отметина осталась на всю жизнь…
Отец вернулся с войны с высокими наградами — орденом Красного Знамени и медалью "Партизану Отечественной войны" I степени… Борис Борисович Мельничук был близко знаком с партизанскими командирами Сидором Ковпаком и Петром Вершигорою.
После окончания военного училища направленного в Севастополь молодого офицера Евгения Мальничука удача свела с Иваном Крапивиным, Афанасием Якустиди и другими крымскими партизанами. Были воспоминания, совместные посещения мест схваток партизан с оккупантами.
В 1986 году Евгений Борисович со своими друзьями-комсомольцами с "Севморзавода" установил памятник в урочище Адымтюр, где с сентября 1941 года по март 1942-го базировался Акмечетский отряд IV района партизан Крыма.
— Длительное время к акмечетцам относились предвзято, — считает Евгений Борисович. — Между тем его бойцы отличались храбростью и находчивостью. Кстати, в дальнейшем в него влились и балаклавские партизаны. Нам очень хотелось отдать должное степнякам.
К тому времени супруги Мельничуки увлеклись углубленным изучением архивных материалов по партизанскому движению в горных лесах полуострова. То, что Елена Петровна и Евгений Борисович узнали из дошедших до нас документов, не всегда совпадало с содержанием вышедших в послевоенные годы книг. О многих подвигах народных мстителей люди не знали вовсе.
6-8 февраля 1942 года у реки Черной в Монашьей балке ожесточенный бой с превосходящими силами врага вел Севастопольский партизанский отряд. Значительную его часть составляли посланные в лес вчерашние школьники. Погиб командир их подразделения В.Т. Арбузов. Сложил голову и политрук М.С. Блинов. Печальная участь постигла командира отряда К. Пидворко и начальника штаба М. Гуриенко. Они были схвачены фашистами, доставлены в Бахчисарай, где после жестоких истязаний повешены.
Евгений Мельничук располагает архивными данными о бое в Монашьей балке. В неравную схватку с фашистами вступили 145 севастопольцев, в живых остались 28 человек.
Летом 1989 года на поляне в Монашьей балке, куда, как и в трагическом 1942 году, долетает шум воды Черной речки, был открыт памятник. По народной инициативе, как сказали бы мы сейчас, — по инициативе главным образом Елены и Евгения Мельничуков. И в этом случае супруги предельно лаконичны и конкретны. В стелу вмурована доска из камня твердых пород: "На этом месте 6-8 февраля 1942 года в тяжелом неравном бою Севастопольского отряда с немецкими захватчиками героически сражались и погибли политрук М.С. Блинов, группа комсомольцев и школьников Севастополя и их командир В.Т. Арбузов…" На отдельной плите выбиты фамилии 17 павших героев: С. Алафердов, В. Дербасов, Л. Жестянников, И. Кравченко, А. Мерквеладзе, М. Мухин…
Евгений Мельничук и его единомышленники шагнули далеко за пределы Большого Севастополя. Как было не откликнуться на подвиг летчика-черноморца Филиппа Герасимова?! Он первым в апреле 1942 года установил воздушный мост, который соединил партизанский лес и Севастополь. А приземлился Филипп Филиппович, впоследствии Герой Советского Союза, на лесном кордоне Яполах Крымского горно-лесного заповедника. Теперь об этом напоминает сооруженный севастопольцами и учащимися Бахчисарайского СПТУ-24 памятник. За лопастью винта самолета Евгений Борисович ездил в Джанкой.
Памятниками, мемориальными досками обозначены все пять партизанских аэродромов, в том числе Большой Баксанский на Караби-Яйле, на плато Орта-Сырт, у Иваненковской казармы, что в зуйских лесах.
Там же, в зуйских лесах, на берегу говорливой Бурульчи погиб политрук — черноморец Макар Халанский. Его настигла вражеская пуля в момент, когда он прикрывал отход партизанского госпиталя. К огромному валуну прикреплена изготовленная в Севастополе мемориальная доска с именем героя.
Всего в горных лесах полуострова на местах крупных событий из истории партизанского движения Евгений Мельничук и его товарищи построили и открыли 21 обелиск и памятный знак.
Как выглядят обелиски севастопольских энтузиастов? По-разному. Но чаще всего это две прочные металлические опоры, к ним прикреплена металлическая пластинка с нанесенным гравером соответствующим текстом. Опоры скрыты камнями. Они образуют нечто напоминающее пирамиду.
Исключительно все памятники и обелиски возведены руками и на добровольные пожертвования энтузиастов. Однажды, чтобы просверлить для крепежа отверстие в скале, потребовался целый день. А болтов четыре. Вот так и мотались почти на другой конец Крыма четыре дня. Ради очередного отверстия.
И проекты обелисков, и тексты на мемориальных досках надлежит предварительно согласовывать и утверждать в соответствующих организациях и учреждениях.
— Если бы мы пошли по этому пути, — убежден один из помощников Евгения Мельничука, — то за 20 лет не открыли бы ни одного памятника.
В настоящее время большая часть объектов необычного "самостроя" нанесена на карты, о них пишут авторы путеводителей.
Как люди относятся к за- тее Евгения Мельничука и его команды? Тоже по-разному. Бронзовая плита в Мартыновском овраге с информацией о стойкости бойцов 25-й Чапаевской дивизии и о состоявшемся здесь 24 марта 1942 года военном параде украдена. Она исчезла сразу же, как только в начале 90-х годов прошлого столетия в городе, где-то в "тени", открылся первый пункт приема металлолома. С обелисков на Балаклавских высотах и где-то на Орлином залете камушки из "пирамид" растаскивают на кострища. В Крымском же горно-лесном заповеднике прохожие, наоборот, стараются укрепить основания мемориальных знаков. Обелиск в урочище Адымтюр великолепно сохранился, если не считать отметину от пули карабина. Кто пальнул по памятнику? Ясно, что вандал. Тем не менее появляются новые памятники. Последний из них открыт в прошлом году на перевале Таш-Кара у дороги, соединяющей Грушевку и Судак. 18 ноября 1941 года в том месте крымские партизаны основательно потрепали колонну техники захватчиков.
Зачем Евгений Мельничук и его команда (Игорь Шереко — бывший работник "Севморзавода", Владимир Коган из "Паруса", Александра Цаплина — заведующая АТС учебного отряда Черноморского флота, Новелла Вавилова — из Бахчисарайского СПТУ-24, Вячеслав Горелов — из "Тавриды-Электрик" и многие другие) взвалили на себя эти хлопоты? Наивный, согласитесь, вопрос. Остановка президента страны у одного из памятников и его букет цветов у подножия многого стоят. Надо все-таки рассказать еще одну характерную историю из великого множества ей подобных. Произошла она два десятка лет назад, но уж больно показательна.
После открытия памятника партизанам-акмечетцам в квартире Мельничука раздалась трель телефонного аппарата. Звонил севастополец Виктор Кочевой — сын комиссара Акмечетского партизанского отряда Анатолия Кочевого. "Хочу знать об отце все, что вам известно", — сказал человек на другом конце провода. "Приезжайте", — последовал ответ.
Супруги Мельничуки были потрясены, когда к ним на шестой этаж, где расположена их квартира, поднялся человек без обеих ног. "Не обращайте внимания, — сказал он. — Все нормально". Виктор Анатольевич работал машинистом. После аварии стал инвалидом. До войны его отец Анатолий Константинович Кочевой работал в заповеднике "Херсонес Таврический". Его выдвинули на партийную работу. Война застала его в должности заведующего отделом пропаганды и агитации Акмечетского райкома партии. В партизанском отряде он пробыл в должности комиссара до весны 1942 года. Затем его направили в Акмечеть (ныне Черноморское) для ведения подпольной работы. Его выдал предатель. Анатолий Кочевой погиб в мае 1942 года.
Сын комиссара подробно расспросил, как проехать к памятнику Акмечетскому партизанскому отряду. А к нему можно доехать лишь на машине повышенной проходимости и то с трудом. А Виктор Анатольевич преодолел путь на "Запорожце" с ручным управлением. От памятника до места базирования отряда еще метров 800 — 1,5 километра в оба конца. Эти полтора километра Виктор Кочевой прополз на руках, преодолевая валуны и водные преграды…
…В тесноватой однокомнатной квартире Мельничуков нашлось место подробной картотеке, собранию копий, выписок из архивных документов. Некоторые из них мне были предоставлены для работы.
— Пожалуйста, относитесь к ним бережно, — сказали мне на прощание Елена и Евгений Мельничуки. — В них вся наша жизнь.
На снимке: Евгений Мельничук (крайний слева) со своими товарищами на строительстве одного из памятников. В центре — Елена Мельничук, справа от нее — Александра Цаплина; высота Берлюк (Белогорский район), мемориал 2-й бригаде Восточного соединения партизан Крыма.
Фото из семейного архива супругов Мельничуков.
