Ужасная месть

Илья Фомич стоял в очереди для оплаты коммунальных услуг. Крепло всегдашнее недовольство самой очередью, заодно состоянием зарплат, пенсий, а в тот раз — и неслыханной жарой и засухой, которые устроило НАТО, по мнению потевшего сбоку некоего Фруктищева.

— Дождевые тучи они уволокли на Запад, у них есть такие зверские технологии! Устроили засуху, чтобы продиктовать нам условия!

— Невозможно находиться здесь! — возмутился Фомич. — Духота и глупости окружают меня, а я не железный терпеть! Какие к черту условия?!

— Скоро они огласят! А ваши возражения изобличают агента!

И Фруктищев оскорбил Фомича словами, которыми ежедневно пользуются все слои убывающего населения страны, но в прессу они не попадают. На всякий случай. Чтобы люди могли хоть в печати полюбоваться на другие слова, которые, оказывается, могут существовать без матерных, то есть самостоятельно.

Фомич обиделся: мол, не железный я, у меня душа есть, и подал в суд на Фруктищева. Свидетели отказались быть свидетелями, только одна старушка согласилась. Муж разговаривал с ней всю жизнь только этими словами, до самой золотой свадьбы. Они тогда приняли много поздравлений, даже от мэра, что привело старика в такое изумление, что он помер от избытка впечатлений и автоматически перестал выражаться. Бабушка все не верила, что он не ругается и не дерется, и часто ходила на кладбище. На всякий случай. Тишину слушала с неизъяснимым удовольствием.

Но первый раз суд отложили, поскольку прокурор не смог явиться. На месяц отложили. Собрались, но тут же перенесли еще на два месяца, поскольку не явился адвокат ответчика. В третий раз не явился сам ответчик, и суд опять перенесли. Потом вроде все собрались, но не пришел эксперт-филолог, а без него никак, он знал все нецензурные слова наперечет и мог авторитетно определить, гадкие это слова или нет.

Год минул. В очередной раз все вроде пришли, но сам судья не прибыл, заболел. Потом опять не явился ответчик, потом судья в отпуск ушел, потом бабушка-свидетель не смогла прийти по гипертонический причине. Кто не явится в следующий раз, пока неизвестно. Один Илья Фомич ходил на все заседания. На всякий случай.

Нет, подумал он, я не железный, чтобы это все сносить! И решил сам отомстить обидчику и обложил Фруктищева многоэтажным матом при свидетелях. Слова были те же, только этажностью поболее. На всякий случай. Обиженный моментально подал в суд на Фомича, но в этом-то и состояло мщение: теперь ты побегай туда! И действительно, то прокурор замотался и не явился, то адвокат, то свидетель, то эксперт-филолог не пришел, видимо, раздираемый внутренними сомнениями, поскольку мат уже проник в печатную продукцию и на телевидение! То Фомич регулярно и с удовольствием не являлся, устроили ему милицейский привод, но зря, судья уехал учиться. На всякий случай. А дело передали другому, и полагалось начинать все сначала!

Один Фруктищев являлся каждый раз, поскольку он, между нами говоря, был мелочным жлобом: то его особо травмировали расходы на общественный транспорт, он даже собирал билеты в автобусах и маршрутных такси, чем вызывал сильный гнев у водителей и три раза уклонялся от избиения бегством. За два года он собрал кучу билетов и принес в канцелярию суда, мол, оплатите!

— Оставьте себе, — сказали ему. — На всякий случай. Выиграете дело — оплатит ответчик. Может быть.

Тем временем бабушка золотосвадебная померла, не железная, и дело Фомича закрыли за недоказанностью. И Фруктищев изнурился ездить в суд и предложил мировую. И сели они распивать крепкие напитки. Первый тост — привстали! — был за тех, кто в суде. Мучается. А они уже нет. Второй — за крепость важнейшей системы в организме — нервной, треснувшей от контакта с правосудием. Последующие стопки шли под разговор на общие темы, заспорили, кто виноват в неудачном положении страны, послышались первые "два этажа", а впереди ведь следовало, как обычно, решать вопрос "что делать?" с повышением этажности, поэтому резво подскочили родственники и разнесли виртуозов отборного мата по домам. На всякий случай.