Лишние

Обещая пожилым людям достойный уход в обмен на квартиру, "досмотрщики" порой обрекают стариков на жизнь в нечеловеческих условиях. Ежемесячно в Севастопольскую психиатрическую больницу поступают 2-3 пациента, ставшие для окружающих обузой.

БРОШЕННАЯ

Звонок от проживающих на улице Будищева, 52, севастопольцев, обеспокоенных судьбой своей престарелой соседки, поступил в редакцию в конце августа.

— Пожилую женщину довели до ужасного состояния взявшиеся присматривать за ней люди, — рассказывала обратившаяся в редакцию Ирина Геннадьевна. — Приезжают из Симферополя в лучшем случае раз в неделю на полчаса, привезут ей хлеб и какую-нибудь еду, попросят у соседей налить в ведро воды и уезжают. Бабушка незрячая, слабоумная, сама себя обслужить не может. Канализация в квартире забита, воду ей отключили, так как она постоянно заливала соседей. А на днях она чуть не взорвала дом, оставив включенными газовые конфорки… После этого мы обратились к главврачу Севастопольской психиатрической больницы с просьбой госпитализировать беспомощную соседку, живущую в нечеловеческих условиях.

Из заявления: "…В нашем доме на ул. Будищева, 52, проживает гражданка Елена Викторовна Ф. — одинокий пожилой человек. Один раз в неделю к ней приезжают из Симферополя какие-то люди, которые, с ее слов, забрали у нее паспорт. Самостоятельно себя обслуживать Елена Викторовна не может, и все мы живем по соседству с ней как на пороховой бочке. 23 августа жильцы дома были обеспокоены запахом газа. Оказалось, что Елена Викторовна оставила включенными газовые конфорки. Свои испражнения она выливает в подъезд, так как у нее в квартире "отрезана" вода и забита канализация. Наша соседка не может удовлетворить свои основные жизненные потребности. Просим ее госпитализировать…"

— Когда приехала "скорая" и мы вместе с санитарами вошли в квартиру, то были шокированы увиденным, — продолжает рассказ Ирина Геннадьевна. — Как будто попали в общественный туалет 70-х годов. Даже жилище животного, когда оно болеет, чище. На вопрос, есть ли у нее родственники, Елена Викторовна ответила, что все поумирали. Когда спросили, сколько ей лет, она сказала, что не помнит. А на вопрос, когда она кушала в последний раз, ответила, что два дня назад съела немного хлебушка. В квартире вообще не было продуктов, лишь мутная вода в ведре стояла. Ехать в больницу Елена Викторовна отказывалась, и лишь после того, как ей сказали, что там ее накормят, она сделала шаг к двери… Я не осуждаю людей, которые берутся досматривать стариков ради их квартир, делать это можно и нужно. Но досмотр этот должен быть достойным! Пожилые беспомощные люди должны жить в человеческих условиях, а не тихо умирать без присмотра в замкнутом пространстве.

После разговора с Ириной Геннадьевной мы навестили Елену Викторовну в больнице.

— С тех пор, как умерла мама, я живу одна, — рассказывает Елена Викторовна. — За мной никто не присматривает. Из Симферополя Лариса приезжала, но в последнее время почему-то стала очень редко меня навещать. Наверное, начала обслуживать совсем другую пожилую женщину, из деревни ей продукты и подарки теперь привозит. Из-за чего Лариса в сторону отошла, я не помню. А! Она говорила, что поедем в Новониколаевку жить, а я не хотела, так как взяла домой котика, и он ко мне уже привык. Да и квартира эта — моя, я не хочу отсюда уезжать. Лариса за мной не смотрит, она просто угощения привозила: десяток яиц, еще что-то такое. Она со мной из-за котика поспорила… Лариса две недели не приезжала, я находилась дома одна. Попросила соседку купить мне покушать, она принесла хлеб и полдесятка яиц. Я хотела их пожарить, но у меня закончились спички, и никто не хотел мне их дать. А сама выйти в магазин я не могу. Мне нужно, чтобы врач очки выписал. Но в больницу пойти я не могу, а домой окулист не приходит…

— Елена Викторовна поступила к нам истощенной, с диагнозом "сосудистая деменция в результате церебрального атеросклероза" (иными словами, старческое слабоумие. — Авт.), — говорит заведующая вторым женским отделением Севастопольской психиатрической больницы Ольга Николаевна Павловская. — Незрячая, совершенно беспомощная, она не может самостоятельно себя обслуживать. Я не знаю, как она смогла две недели прожить без воды и еды. И самое страшное, что, находясь в таком состоянии, она могла подорвать газом весь дом! Видно, что человек уже давно беспомощен, ее состояние возникло не за один день. Думаю, ухаживающим за ней людям было удобно, что бабушка отказывалась переезжать куда-либо из собственной квартиры. И если бы ее не госпитализировали, она бы просто погибла. Самое страшное, что в подобной ситуации оказываются десятки пожилых людей. Причем у некоторых из них есть родственники. На базе нашей больницы создано отделение специализированного социального ухода, чтобы родственники таких людей могли съездить в отпуск, сделать ремонт в квартире и т.д. Услуга эта платная, договор заключается на месяц с возможностью его продления до трех месяцев. Так вот, поместив сюда больных, их родственники даже не хотят с ними встречаться: приносят еду и уходят. Заканчивается срок, они продлевают договор, а забирать домой больных не желают. А пациенты думают, что это мы их в больнице держим, просят выписать… Это ужасно!

"МЫ СТАЛИ ЭГОИСТИЧНЫМИ, ЧЕРСТВЫМИ, БЕЗДУШНЫМИ… ЛЮДЕЙ СОВЕРШЕННО НЕ ИНТЕРЕСУЕТ МНЕНИЕ ОКРУЖАЮЩИХ"

Прокомментировать ситуацию мы попросили главного врача КУ "Севастопольская городская психиатрическая больница" Г. М. Кадомцева:

— Я буду говорить о том, что сейчас происходит в Севастополе, с точки зрения психиатра, — говорит Георгий Михайлович. — В последнее время мы наблюдаем полнейшее пренебрежение к другим людям, причем пренебрежение к близким людям. Что происходит с нашими гражданами? Почему мы стали такими?

Известно, что психиатрия подвергается дискриминации. Существуют дискриминация и стигматизация наших больных. Как только человек заболел, он оказывается никому не нужным. Человек попадает в психбольницу — закрытое учреждение, где, как считается в обществе, больным плохо. Поэтому, даже заболев, к нам по собственной воле никто не обращается. А тем временем болезнь прогрессирует, и когда живущий отдельно человек вынужденно попадает в психиатрическую больницу, родственники поднимают шум: на каком основании его сюда поместили? Но проходит время, и быстрее всего к тому, что человек находится в психбольнице, привыкают родственники.

Мы делаем свое дело. Помимо лечения, проводим социальную защиту пациентов. И нередки случаи, когда у нас возникают проблемы с выпиской больных — их не хотят забирать домой. Как только положили в психбольницу человека, якобы незаконно, — здесь и прокурор, и правозащитники, и пресса. А когда родственники не хотят забирать из больницы после лечения, к примеру, свою мать — до этого никому нет дела.

Передо мной истории болезней. Больная И. 1939 года рождения. Поступила к нам как неизвестная с диагнозом "сосудистая деменция (слабоумие)" по вызову окружающих. Ничего не говорит, мышление нарушено, адреса не знает. Имеются старые послеоперационные рубцы. Мы выяснили, что больная И. имеет дочь, которая работает в одном из лечебных заведений города. И она требует, чтобы ее мать лечили. Постоянно кладет ее в больницы, а если с этим возникают проблемы, то пишет письма президенту, в Кабинет министров, правозащитникам с жалобой на то, что ее матери отказывают в медицинской помощи. Она не хочет забирать мать домой. Это аморально, зато материально выгодно, так как в нашей больнице с питанием и медикаментами проблем нет. Но когда мы говорим, что для улучшения состояния необходимо дополнительно приобрести то или иное лекарство, она отвечает, что больной это не нужно, ей и обычного лечения хватает. Родственникам невыгодно забирать больных домой, где они беспризорны.

В Семейном кодексе Украины четко прописано, что дети обязаны заботиться о своих престарелых родителях, ухаживать за ними. Мне часто говорят: "Я не хочу за ней ухаживать, потому что она под себя мочится и т.д." Но позвольте: она же ухаживала за вами до 9-10 месяцев и не удавила за мокрые пеленки! Теперь пришла ваша очередь ухаживать за ней.

Вот еще один пример. Больной Т., житель села Родникового. Госпитализировать этого человека попросил депутат. Больной проживал в доме без крыши, печки, бедствовал. У него не было ничего! Дочь приезжала и забирала его пенсию. А когда ей сказали, что отца отвезут в психиатрическую больницу, лишь рукой махнула: "Везите!" Его в течение дня собрали и привезли к нам. Человека довели до ручки, он оказался никому не нужным!

Кстати, к вопросу о пенсиях. Вокруг нас масса слабоумных людей. И за них окружающие часто получают пенсию. Я не раз письменно обращался с просьбой о том, что если почтальоны видят, что человек неадекватен, ему не следует выдавать пенсию. Об этом необходимо сообщить в психиатрическую больницу, а не выдавать пенсию кому попало.

Приведу пример того, к чему приводит подобное равнодушие. 5 августа 2010 года с улицы в больницу была доставлена гражданка К. 1934 года рождения. Поступила как неизвестная — грязная, неухоженная, с тремя видами вшей, на ногах короста, чесотка. Оказалось, она имеет квартиру на проспекте Гагарина и сына, который получает ее пенсию. Сын ранее состоял у нас на учете по поводу хронического алкоголизма, паспорт своей матери отдавать не хотел, так как ходил и получал по нему за нее пенсию. Кроме сына-алкоголика, у женщины есть еще и дочь, которая звонит в больницу по телефону, но ни разу здесь не появилась. По образованию она — бухгалтер.

Еще один пример, чем заканчивается человеческое равнодушие. По вызову соседей 29 ноября 2009 года в больницу поступила гражданка О. 1945 года рождения с тяжелой кахексией — проще говоря, ее уморили голодом. Пять дней мы боролись за ее жизнь, но она поступила с такими тяжелыми сопутствующими заболеваниями (ишемическая болезнь сердца, хроническая недостаточность кровообращения и т. д.), что спасти пациентку нам не удалось…

Если говорить об упомянутой в начале статьи Елене Викторовне, то больной повезло. 26 августа в больницу поступил звонок от проживающих на ул. Будищева, 52, граждан. Они просили помочь оказавшейся в беспомощном состоянии соседке 1940 года рождения. В ее квартире отключены вода и газ, сама себя она обслужить не может, в доме антисанитария. Что делать? Когда ее привезли, оказалось, что женщина еще и слепая! Мы положили ее в больницу, а на следующий день приехали представившиеся дальними родственниками люди, проживающие за пределами Севастополя, и потребовали отдать им больную, пообещав за ней ухаживать. Я задал им вопросы: "Если знали, что она больная, почему же тогда ее врачам не показывали? И почему раньше за ней не ухаживали? Или вы полагаете, что в тех условиях, в которых находилась эта женщина, ей будет лучше?" Когда мы сказали пациентке, что ее хотят забрать из больницы, первым делом она спросила: "А они меня не бросят?"

К сожалению, пожилые слабоумные люди оказываются абсолютно беззащитными перед обществом. По сути, проблемами этих людей вынуждена заниматься психиатрическая больница. Когда к нам поступает больной, он полностью обследуется, после чего ему назначается лечение. Одновременно проводится ВКК по социальным вопросам, чтобы оказать ему социальную помощь. Для этого у нас есть юрисконсульт, две сестры по социальной помощи, участковые медсестры. При необходимости мы устанавливаем личность больного и восстанавливаем его паспорт, находим родственников или прописываем по психбольнице, определяем группу инвалидности, по суду признаем недееспособным, назначаем опекуна. Потом направляем больного в психоневрологический интернат или "воюем" с родственниками, восстанавливая пациента в его правах.

— Для многих людей понятия "психоневрологический интернат" и "психиатрическая больница" — одно и то же…

— К сожалению, в обществе сложилось совершенно неправильное понятие о психоневрологическом интернате. В окрестностях Лондона, например, 146 таких интернатов, и там пожилой человек, не желающий зависеть от своих детей, сам выбирает, в каком из них поселиться. А что у нас? Если родственникам больной не нужен, они пишут отказ от него и оставляют в психиатрической больнице. Наша больница представляет государство, поэтому больному будет оказана как медицинская, так и социальная помощь. Но беда заключается в том, что на территории Севастополя нет психоневрологического интерната, а в такой интернат в другой области наших больных пристроить практически невозможно. Много лет подряд я говорил о том, что нам нужен свой психоневрологический интернат. Сейчас управление труда и социальной защиты ставит вопрос о том, чтобы сделать пристройку к гериатрическому дому-интернату с размещением там психоневрологического блока. Но найдутся ли на это средства?

Хочу отметить, что уже семь лет в Севастополе отсутствует понятие "бездомный психический больной", потому что у нас есть общежитие для таких людей. Выгоняете из дома психического больного? Для нас это не является проблемой. Мы пропишем его у себя и займемся решением его судьбы. И если потребуется, то через суд восстановим его в правах.

— Часто ли в больницу привозят таких людей?

— В месяц происходит 2-3 таких случая. В последнее время этот кошмар с никому не нужными слабоумными пожилыми людьми идет калейдоскопом. Я даже путаться начинаю в фамилиях и историях пациентов, настолько они похожи. Мы заинтересованы в выписке таких больных, мы не можем их накапливать. Но отдавать их неизвестно кому тоже нельзя. Поэтому я говорю желающим забрать их из больницы: обращайтесь в совет по опеке и попечительству, оформляйте опекунство и ухаживайте!

Сейчас у нас пошло огромное количество судебных посмертных психиатрических экспертиз. После смерти родственника наследники узнают, что, оказывается, свою квартиру он кому-то уже подарил или заключил договор пожизненного содержания и кто-то его якобы наблюдал, или кто-то завладел квартирой, выписав слабоумного человека и выкинув его на улицу. В итоге суд назначает судебно-психиатрическую экспертизу с целью установить, был ли человек дееспособным, подписывая такие документы. Но даже если свидетели говорят, что человек был психически больным, подтвердить это после смерти не состоявшего у нас на учете пациента мы не можем. Таких людей необходимо своевременно показывать психиатру, чтобы мы ставили их на учет и следили за состоянием их здоровья. И слова "мы не хотели", "мы не знали" родственников не оправдывают. Я настаиваю на этом не ради родственников, которые могут не получить наследства, а ради того, чтобы больные люди, подписавшие документы, дающие право распоряжаться их квартирой, не оказывались потом на улице.

Возвращаясь к началу нашего разговора, хочу отметить, что мы стали психопатизированными, эгоистичными, черствыми, бездушными, без какой-либо реакции на то, "а что обо мне люди скажут?" Людей совершенно не интересует мнение окружающих. Они готовы все брать от общества, ничего не давая взамен. К сожалению, мы не задумываемся о том, что будет с нами в конце нашей жизни, и плохо готовим к этому наших детей. Говорят, что Севастополь — город-герой, город славы. Так давайте же будем соответствовать нашему городу, чтобы никто не мог сказать, что в Севастополе живут моральные уроды.