16o
Выставка Геннадия Арефьева… Нет-нет, не того Арефьева, что известен своими скульптурно-грубыми образами, будто вытесанными из чудесного многоцветного камня. И не того "самого севастопольского художника" Арефьева, чьи полотна — будто оттиск профиля нашего города-героя (если представить, что у города может быть собирательный профиль). Узнаётся, конечно, Геннадий Александрович и здесь, но… До 4 октября в Центре культуры и искусства открыта выставка живописи из частного собрания коренного севастопольца Александра Гаркуши. Выставка "непарадного", непривычного, незнакомого Геннадия Арефьева.А я и не знал, что он может быть и таким: не только "высекать" красками, но и старательно выписывать, не только смеяться со скоморошески-горькой интонацией, но и тихо улыбаться; кроме изумительных "проржавелых" рыб изображать "обыкновенные" натюрморты… Что уж тут скрывать — "привычка свыше нам дана", но иногда именно она, родимая, замутняет взгляд на вещи. Всякому почитателю творчества Арефьева следует "прописать" посещение этой выставки, как прописывают лекарство для остроты зрения. Чтобы увидеть: Арефьев бывает не только "музейным", но и "частным".
— 20 лет назад мы начали собирать частную коллекцию живописи и в 2005 году абсолютно случайно купили одну картину Арефьева. С этого началось наше собрание, — рассказывает Наталья, супруга Александра Гаркуши. — При жизни я его не знала, но от каждой его картины идёт энергия огромной личности, его энергия. Все картины я делю на "живые" и "мёртвые". И для меня те, что написал Арефьев, — живее всех живых.
Посмотрите на любую из них: это сокровище, загадка, тайна, окно в мир красоты, свободы, ведь и сам он был свободным человеком. Он для меня в буквальном смысле родной. Иногда я даже ловлю себя на мысли, что не хочу, чтобы о нём знали, чтобы только я на него смотрела, и никто больше.
Это очень интимные отношения с картиной: трудно не только продать или подарить её, но даже выставить. Представляю, как тяжело самим художникам! Но даже несмотря на свой "эгоизм", я всё равно хочу, чтобы об Арефьеве узнало как можно больше севастопольцев. Жаль, что он, хоть и доминирует над всеми художниками города, не так "растиражирован". Арефьев мог бы стать брендом Севастополя, как Валентина Цветкова в Ялте или Марк Шагал в Витебске.
Это первая экспозиция, подготовленная семьёй Гаркуша, в которой представлены все 30 полотен из частного архива. До нынешней осени неизвестные широкому кругу зрителей работы выставлялись лишь однажды, в Балаклаве, да и то не в полном объёме: только портреты жены, сына и девушек. Этюды, сделанные в Седневе и Крыму, натюрморты, несколько чисто арефьевских философских вещей, например, "Русский Икар", — три десятка полотен, не примелькавшихся пока в выставочном обиходе, делают Арефьева ближе, понятнее, будто бы с ним и за руку можно поздороваться: "Геннадий Александрович, очень приятно!"
— Эта выставка хороша тем, что позволяет оценить путь художника: что его волновало, впечатляло, трогало и заботило, как менялись его палитра, его мазок в пору активных творческих поисков и самообразования, во времена его увлечения импрессионистами, — говорит Людмила Смирнова, искусствовед Художественного музея им. М.П. Крошицкого, друг Арефьева. — Низкий поклон устроителям выставки за то, что мы можем проследить, как трудилась не только душа, но и руки Арефьева, добиваясь технического мастерства. Как он мог передать романтику 60-х годов, почувствовать воздух рыбколхозов? Как мог понять этих суровых молчаливых людей? Как сумел соединить разные улочки и дома Севастополя так, что каждый узнавал на его полотнах наш город? Ответы на эти вопросы отчасти даёт и экспозиция собрания Александра Гаркуши.
— Арефьев — единственный художник Севастополя, в картинах которого полностью отражается его жизнь: его положение изгоя среди других художников, его отношение к семье, к городу, — рассказал "Славе Севастополя" Вадим Беляев, один из самых близких друзей художника, хранитель памяти о нём. — Каждая работа Арефьева — это и отдельный образ, и в то же время повторяющийся: любой из них он вынашивал всю жизнь, раз за разом воплощая — сначала в наброске, затем в этюде, потом в шедевре, который становился музейной редкостью. В коллекции Александра Гаркуши представлен широкий срез творчества Геннадия. А ведь во времена Арефьева частные коллекции вызывали подозрение и считались делом едва ли не криминальным: их обладателей обыскивали, арестовывали… Сегодня всё изменилось, не изменились только Арефьев и мастерство его работ. Это тот художник, полотнами которого любой севастополец может гордиться, "угостив" ими того, кто ещё не знаком с творчеством нашего выдающегося земляка.
