11o
В очередной раз подвергся надругательству наш памятник Жертвам Холокоста. Совершили эту гнусность, как принято говорить и писать, неизвестные лица. Они намалевали фашистскую свастику, отличительный знак СС, омерзительную надпись, изрыгающую ненависть. Все это зафиксировано в милицейском протоколе с участием понятых. Далее — дело за следствием.В течение последних нескольких недель это вовсе не единичный случай, когда в нашем городе происходят подобные события. По странному совпадению 9 ноября, в Международный день борьбы с ксенофобией, фашизмом и антисемитизмом, гитлеровскую свастику увидели на трех памятниках с текстом на иврите, установленных на караимском кладбище по улице Пожарова. Все это вызывает разнообразные эмоциональные оценки названных деяний, "творцы" которых стараются не засвечиваться, а для компетентных органов чаще всего остаются невидимками.
Что же представляет собой объект, находящийся вблизи площади Восставших, рядом с пятиэтажным зданием, где расположены Ленинская районная госадминистрация, районный совет депутатов, иные учреждения? Памятник Жертвам Холокоста установлен в сквере у Стрелецкого спуска. Так называется ныне дорога, по которой 12 июля 1942 года гитлеровцы увозили в грузовиках со стадиона на расстрел более 4000 севастопольцев. Это — дорога смерти. Представьте себе, что после 250-дневной осады, вступив в Севастополь, оккупанты практически немедленно приступили к уничтожению определенной части гражданского населения — евреев и крымчаков, посчитав эту акцию первостепенной задачей. На расстрел вывели людей самых мирных профессий. Это были врачи, рабочие, учителя, ремесленники, пенсионеры. Их специальности и должности указывались впоследствии в документах городских и районных комиссий, которые составлялись в первые дни после освобождения города.
… Из Акта N 242 от 14 мая 1944 г. "О зверствах и разрушениях, учиненных немецко-фашистскими захватчиками в Центральном районе г. Севастополя": "С момента занятия города в июле 1942 г. немецко-фашистские оккупанты стали систематически истреблять мирное население и военнопленных. Массовый характер приняло истребление советской интеллигенции. Были расстреляны врачи Пантофель, Стукалова, Звенигородский, сестры Фирзон, Гершгорн с женой и многие другие. От здания гестапо систематически уходили на Куликово поле машины с советскими гражданами, которых увозили на расстрел". (Из сборника документов "Севастополю 200 лет. 1783-1983").
"Назовем только несколько имен. Яков Ефимович Звенигородский в Первую мировую войну служил врачом в русской армии в офицерском звании. С 1922 года — организатор первых в Севастополе детских лечебных учреждений. Фашисты потребовали у него список еврейских детей, обещая сохранить жизнь. Звенигородский отказался и разделил судьбу всех севастопольских евреев.
Анна Яковлевна Фирзон — невропатолог, профессор Института физических методов лечения им. Сеченова. От эвакуации отказалась. Осталась в городе с младшей сестрой, вместе их расстреляли.
Супруги Хаим и Маня Рутштейн. Дети: Анна, 14 лет, София, 11 лет, Белла, 3 года, Владимир, новорожденный. Всех расстреляли".
Те, кто совершает надругательства над памятью тысяч убиенных, этих фамилий, конечно, не знают. Но разве им не известно, что фашистская свастика — это знак, который со времени гитлеровского нашествия на СССР в 1941 году выражает подлое убийство, зверские издевательства? Это — выстрелы в подбрасываемых в воздух младенцев, истязания немощных стариков, вырывание золотых коронок из челюстей мертвецов, это солдатский сапог, сшибающий 18-летнюю мать с младенцем в расстрельную яму. Это изнасилованные женщины и угнанные в неволю девушки и ребята, это изуверские опыты над узниками в крематории Освенцима.
Но в нынешние времена такие темы на уроках истории в школах не преподают. Давно замечено, что зрительское и читательское пространство все более заполняется культом грубой силы, жестокостью, неразборчивостью методов достижения цели, попранием элементарной нравственности и морали. Открыты все шлюзы, и ничто не препятствует унижению человеческого достоинства. Какой злобой залито сознание того омерзительного типа, который вывел на памятнике фашистские знаки и истерический возглас. Это как отзвук из Берлина 30-х годов прошедшего века, где уже топали молодчики в нарукавных повязках со свастикой. И все же… "Люди не рождаются с ненавистью в сердце, — отметил шотландский историк Малком Хей в книге "Кровь брата твоего". — Они заражаются от других людей. У взрослых, если их не спасает интеллект или сильно развитое нравственное чувство, мало шансов избежать заражения… Болезнь может поразить страну подобно эпидемии…"
Очередное надругательство над жертвами холокоста — признак опасного явления. И оно проявляется в нашем городе не впервые. И уже не скажешь, как когда-то: "Кое-где у нас порой…". Это наглый и самоуверенный вызов и власти, и обществу. И совести!
А пока расследование продолжается. Подождем…
