14o
В период службы на Камчатке в мои обязанности входила культурно-просветительная работа военной флотилии, за что меня в шутку называли военным министром культуры Камчатки и ее окрестностей. Повезло встречаться со многими интересными людьми. Одна из таких памятных встреч произошла в мае 1967 года.
Меня вызывает командующий флотилией Борис Ефремович Ямковой. В кабинете присутствует и член военного совета контр-адмирал Петр Тимофеевич Ушаков, который подает мне телеграмму. Сообщается, что сегодня в наш край прилетел писатель Константин Симонов. Предстоит организовать встречу, не устраивая при этом никаких "помп" (Симонов в то время был в опале). Мы понимали, что встреча в Доме офицеров флота Петропавловска-Камчатского может обернуться нерекомендуемой "помпой", поэтому решили Константина Михайловича и прилетевшего с ним фотокорреспондента Евгения Ананьевича Халдея назавтра отвезти в матросский клуб поселка Рыбачьего.
Вечером я отправился в обкомовскую гостиницу, где остановились прибывшие. Пересказал план на завтрашний день, объяснил, что Рыбачий — это отдаленный гарнизон, где находится главная сила флотилии — эскадра атомных подводных лодок. Халдей ехать отказался: совсем недавно он побывал в Рыбачьем и теперь намерен был поснимать сопки при восходящем солнце.
Константин Михайлович спросил, откуда можно позвонить в Москву. Я связался по телефону с узлом связи и объяснил просьбу писателя дежурному. Тот обрадовался возможности увидеть московскую знаменитость и заверил, что проблем никаких не будет. По дороге на узел связи я поинтересовался, кому Симонов будет звонить. Узнав, что жене, воскликнул: "Валентине Серовой?", на что писатель с улыбкой сказал: "Моя жена — дочь генерала Жадова, а с Валентиной мы давно разошлись". И тут я неожиданно для себя спросил: "Это действительно вы написали эпитафию на будущую могилу Серовой?" Константин Михайлович удивился, что здесь, на далекой Камчатке, знают это его шуточное четверостишие.
На следующее утро К.М. Симонова уже ждали на морвокзале городские представители. Начальник политотдела эскадры Николай Сергеевич Титов повел всех в матросский клуб, где офицеры, мичманы, матросы, семьи командного состава встретили любимого поэта несмолкаемыми аплодисментами. Симонов читал стихи, рассказывал о военных событиях, в которых ему приходилось участвовать. Из зала поступила записка с просьбой рассказать о писателе и публицисте Илье Эренбурге, произведения которого в те времена вызывали большой резонанс в обществе (кстати, после его повести "Оттепель" так стали именовать недолгий период послаблений в начале правления Н.С. Хрущева). Константин Михайлович признался собравшимся, что готов поклониться не только писательскому таланту Эренбурга, но и его таланту дипломата. И рассказал, что в разгар "холодной войны" с Америкой, куда они с Эренбургом отправились как журналисты, их пытались унизить провокационными вопросами, однако Илья Григорьевич с таким юмором отвечал на все каверзные вопросы, что ему даже аплодировали.
Пока Симонов, стоя у микрофона, отвечал на вопросы собравшихся в зале, Н.С. Титов подсунул мне записку с вопросом, что Константин Михайлович будет пить на фуршете: вино, коньяк, водку или "шило". Когда Симонов вернулся к нам за столик, я передал ему эту записку, и он шепотом спросил, что такое "шило". После моего ответа указал пальцем на слово "коньяк" и прошептал, что немного этого напитка. После фуршета отправились на катере в город. Я предложил гостю поездку в Паратунку, которая славилась горячими термальными источниками, и в ответ услышал:
— Давно не пишу стихов, но при слове Паратунка пришли в голову две строчки: "На фига нам Паратунка? На двоих бы одну Дуньку".
Вдоволь насмеявшись, я спросил, почему он Константин, если его настоящее имя — Кирилл.
— Так ведь я картавлю, и получается вместо Кирилла смешное Ки-и-ил. Лучше буду Константином.
По приезде в гостиницу Симонов рассказал Евгению Ананьевичу Халдею, что я пригласил его в какую-то Паратунку, а он мне ответил экспромтом. Халдей долго хохотал, потом говорит:
— Какая Паратунка, когда ты обещал рыбакам сегодня пойти на БМРТ "Бристоль" на ночной лов рыбы?
— Поэтому я и отказался от Паратунки, — объяснил Симонов.
На другой день обком партии устроил встречу в театре. И хотя выступал Симонов днем, поскольку вечером улетал, тем не менее был полный аншлаг. Так что без запрещенной "помпы" не обошлось.
Я. МАШАРСКИЙ, заслуженный работник Украины, председатель Союза творческой интеллигенции.
Константина Михайловича не стало 28 августа 1979 года. Согласно завещанию, прах К. Симонова был развеян над Буйничским полем под Могилёвом.
