9o
Полтора года назад в городе развернулась полемика относительно внедрения метадоновой программы для наркозависимых людей. Одна сторона утверждала, что этот проект едва ли не преступление. Другая же, среди которой немало врачей, предлагала свое видение решения проблемы. Стороннему наблюдателю иной раз оставалось разве что внимать разным доводам, которые у спорящих сторон, казалось, одинаково были не лишены логики. Сегодня, некоторое время спустя, можно уже посмотреть на явление, опираясь на личный опыт непосредственных участников метадоновой программы.Есть два момента, на которые следует обратить внимание в самом начале разговора. Первый — участвовать в метадоновой программе может лишь тот, кто, перепробовав известные методы лечения от наркомании, так и не смог "завязать". Второй — решение перейти на метадон принимается наркозависимым человеком добровольно. В настоящий момент таких людей в городе 112.
Один из них Дмитрий. Его "стаж" инъекционного наркомана насчитывает почти два десятилетия. Мужчина не скрывает, что болен СПИДом. Мы встретились с ним на территории психиатрической больницы, куда Дмитрий приходит уже более года каждый день, чтобы получить очередную дозу препарата. Метадон — это таблетированное вещество, заменяющее наркоману инъекционный наркотик и выдающееся бесплатно. По словам Дмитрия, метадон помогает ему в течение суток избегать ломки и в то же время сохранять ясным сознание.
— Я участвую в программе практически с самого начала. Пришел сам. За восемнадцать лет употребения наркотиков неоднократно хотел "завязать", но не получалось. Совершал кражи. Был судим. Освобождался из тюрьмы — и все начиналось заново. Сейчас я инвалид 2-й группы. Нетрудоспособен. Метадон принес хоть какое-то успокоение в мою жизнь. Единственное неудобство — это привязка к определенному месту, в данном случае — к больнице. За метадоном надо самому приезжать каждый день. Но я благодарен, что у меня есть такая возможность. Почти год, как восстановились взаимоотношения в семье.
Похожая история и у другого нашего собеседника, Олега, который получает метадон в течение трех месяцев.
— Инъекционным наркоманом я был почти 20 лет. На деньги "кинул" всех, кого знал, — родных, знакомых. Жил с единственной мыслью: где еще взять денег на наркотик? Работать не мог. За метадоном надо приезжать в больницу, но раньше в поисках дозы я тратил гораздо больше своего времени. Потом укололся — и все, меня какое-то время не существовало… А сейчас я устроился на работу. Даже начал писать стихи, рэп. Мечтаю попасть в шоу-бизнес.
По понятным причинам, эти люди немногословны. Но в тот день в отделении больницы довелось также познакомиться с матерью одного из наркозависимых людей. Узнав суть вопроса, Людмила охотно согласилась рассказать свою историю.
— Моему единственному сыну сейчас 33 года. Из них семь лет он отсидел в тюрьме. Чтобы достать наркотики, из дома выносил все, что только можно было продать: бытовую технику, наши личные вещи.
Выяснилось, что употреблять наркотики сын начал в 14 лет. Мы с мужем сразу этого не заметили, так как он страдал бронхиальной астмой и следы инъекций на руках были обычным явлением. Спохватились, да поздно. Что только не делали! Лечили здесь, в Севастополе, возили в другие города. Врачи промывали организм, выводили из состояния интоксикации, но желание уколоться, получить кайф прочно сидело у сына в голове. Сохранялась сильнейшая психологическая зависимость. Спустя какое-то время сын заболел из-за наркотиков гепатитом и СПИДом. Совершал кражи, неоднократно попадал в милицию. Иногда мне удавалось "выкупать" его. Но все повторялось, когда была нужна очередная доза.
Последний раз из тюрьмы сын освободился в сентябре прошлого года. Сразу согласился на участие в программе заместительной метадоновой терапии. И сейчас я могу сказать: то, что было раньше, и то, что происходит сейчас, — это небо и земля! Впервые за много лет сын никуда не спешит. Мы ему купили компьютер, дорогой мобильный телефон. После многих лет мучений я не боюсь оставить дома кошелек. Сын стал хорошо выглядеть, начал следить за собой. У него появились интересы. Он ищет работу! О таком я долгие годы могла только мечтать.
Поэтому считаю, что против метадоновой терапии выступают те, кто сам повязан на наркотиках. Клиентуры нет. Я сама спрашивала противников метадона: "Почему вы вставляете палки в колеса? Ведь такие люди, как мой сын, сами идут в больницу в любую погоду, и в дождь, и в снег. Значит, им это надо! Но, видимо, тот, кто через такое не прошел, не поймет".
В настоящий момент врачи начали снижать моему сыну дозу метадона. Я знаю, что уже было несколько случаев, когда употребление этого препарата прекращалось совсем. Человек становился свободным от наркотической зависимости.
— Есть перечень болезней, представляющих высокую социальную опасность, — говорит главный врач психиатрической больницы Г.М. Кадомцев. — Среди них СПИД, туберкулез, наркомания, алкоголизм… Эти люди болеют и доставляют немало страданий другим. Нам же вменяется в задачу не только лечить своих пациентов, но и проводить профилактику социально опасных заболеваний. Здесь речь идет уже не только об определенных мерах, принимаемых по отношению к больным, но и о сохранении здоровья, безопасности людей, их окружающих.
Сегодня на учете состоит 1700 больных наркоманией. Из них тысяча — это наркоманы, употребляющие опий кустарного производства или комбинирующие его с другими инъекционными препаратами. В день наркоману необходимо в среднем три дозы. Стоимость одной — около 40 гривен. Нетрудно подсчитать, что в месяц наркоману потребуется 3600 гривен. В год — 43 тысячи 200 гривен. Если умножить эту сумму на количество тех, кто состоит на учете, получится 43 миллиона 200 тысяч гривен в год.
Эти люди, как правило, нигде не работают. На них либо работают близкие, либо они идут на преступления. Заместительная терапия метадоном предполагает отказ пациента от привычного наркотика, ради которого ему приходится грабить, а то и убивать, и переход на добровольное применение препарата, который выдается легально и бесплатно.
Сегодня терапию метадоном проходят 112 человек, из них 87 мужчин и 25 женщин. Одна пациентка, ВИЧ-инфицированная, родила, по имеющейся информации, здорового ребенка. Противникам метадона я говорю: наши пациенты за время лечения не попали в тюрьму, не причинили вреда другим людям. По решению врачебной медицинской комиссии больному, принимающему метадон, можно управлять автомобилем. Этот препарат менее вреден, чем другие наркотики. У нас зарегистрировано четыре случая, когда люди, принимающие его, постепенно вышли из программы, так как освободились от зависимости.
Ирина Павловна Школа, лечащий врач-нарколог клиники реабилитационной поддержки на базе психиатрической больницы:
— Метадоновая терапия — это не панацея от всех бед, но это, несомненно, эффективный инструмент в лечении наркомании, позволяющий больному осмотреться. Мы заключаем своеобразный контракт. Согласно ему, пациент обязуется не выносить препараты, не высказывать угроз персоналу. Мы объясняем, что это не путь избавления от наркотиков, а переход от инъекционных наркотиков к таблетированным, так как именно среди инъекционных наркоманов наиболее активно происходит передача ВИЧ и других опасных инфекций. Мы имеем стойкое улучшение состояния здоровья наших пациентов. Начинается процесс их социализации.
Денис Львович Трошин, президент Севастопольской благотворительной организации "Гавань плюс":
— Мы стараемся дать социально-психологическое обеспечение людям, включившимся в метадоновую программу. Наши социальные работники помогают им развить мотивацию, вернуться в общество. Долгое время они словно жили в другом мире. Некоторым приходится восстанавливать документы, но даже необходимость получить нужную справку кажется этим людям порой невыполнимой задачей. Процесс изменения сознания, духовного роста происходит тяжело, не за один день, тем не менее мы имеем обнадеживающие примеры. Одного их бывших наркоманов, успешно прошедшего метадоновую терапию, мы взяли к себе на работу. Сначала он трудился социальным работником, а получив водительские права, пошел работать водителем. Обзавелся семьей. Другой пример — супружеская пара. Мужчина и женщина познакомились на программе и поженились. Сейчас они, как мы говорим, "на выходе". Осталось решиться на отмену последней, минимальной дозы…
