12o
Письмо пришло из Санкт-Петербурга. Клавдия Васильевна Радванецкая не могла сдержать слов восхищения и благодарности севастопольцам, которые помогли ей выполнить свой долг перед погибшим 70 лет назад родным человеком. Несколько раз в своем письме с низким поклоном Клавдия Васильевна называет имена не известных ей прежде наших земляков: Константина Петровича Кржеминского, Нины Николаевны Карапетян, Александра Павловича Запорожко, Александра Владимировича Наталича. Людей, которые теперь стали для нее родными и близкими.
"АХ, ВОЙНА, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА, ПОДЛАЯ…"
"Война-война, что же ты наделала?! Родные, близкие погибших солдат вот уже 70 лет не могут жить спокойно! Самыми близкими и дорогими мне были Воробьевы — Анна Андреевна и Иван Петрович. Проживали они всю жизнь в деревне Захожье Калининской области. У них было 6 детей — три мальчика и три девочки: Надя, Вера, Люба, Саша, Сережа, Анатолий. Семья была дружной, трудолюбивой, и родители радовались, что старость их будет обеспечена заботой и вниманием. Дети работали в колхозе и помогали по дому. Умели косить, собирать траву, помогали скирдовать — сено для коров на зиму готовили. Картошку сажали, копали, в мешки собирали и на телегах возили на хранение. Лен таскали и снопы вязали. Зимой ездили на санках за дровами в лес, чтобы топить печь. Света не было, жили с керосиновой фитильной лампой. Пахали на быках, а они упирались — не хотели тяжелое тащить. Я эту работу видела, и что-то тоже приходилось делать. Вера с Сережей работали в колхозе, Люба еще до войны уехала в Ленинград и работала на фабрике "Красный треугольник". Надя (это моя мама) вышла замуж и жила в другом селе. Тяжело ей одной было с тремя детьми. Во время войны мама была мобилизована на оборонные работы под Ржевом. Не помню, сколько она там была, но вернулась скелетом".
Обычная семья. Обычные судьбы.
СЛУЖИЛ В СЕВАСТОПОЛЕ
Старший сын Воробьевых — Александр — ушел служить 15 мая 1939 г. Приезжал в отпуск в 1940 г. из Севастополя. Красивый, статный, в матросской форме. Из отпуска его провожали всей деревней. Пели песни, плясали под гармонь. И только мать, Анна Андреевна, стояла и глотала слезы — сердце ее подсказывало, что сына ей больше не видать… Саша погиб 11 июня 1942 г. в боях за Севастополь. Это была уже вторая смерть в семье Воробьевых. Первой жертвой войны стала Вера, которая погибла в 1941 г. во время обстрела деревни. Похоронили ее рядом с домом, на своем огороде, так как из-за обстрелов и бомбежек добраться до кладбища было невозможно. Третья смерть — Люба. Она приехала из Ленинграда 7 июля 1942 г., а уже 12 июля умерла. Похоронили ее тоже на огороде рядом с сестрой.
Подрос сын Сережа, который родился 10 мая 1920 г. Его тоже призвали в армию. Но не было от него никаких вестей. Только в октябре 1950 г. пришло извещение, в котором сообщалось: "Ваш сын, Сергей Иванович, находясь на фронте, пропал без вести в июне 1943 года". Вот так на третий год войны Воробьевы потеряли четвертого своего ребенка.
"ПЕНСИЯ ВАМ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НАЗНАЧЕНА"
"В живых остались моя мама, Надежда да брат ее Анатолий, еще их племянники. После войны два гроба выкопали на своем огороде и увезли на кладбище. Эту процессию я видела и помню, хотя была еще ребенком. А вот в пенсии за погибших сыновей родителям отказали. Из Калининского облсобеса в ответе на ходатайство Воробьевой А.А. сообщалось: "На ваше заявление Калининский облсобес сообщает, что пенсия родителю военнослужащего назначается в том случае, если родитель находился на иждивении военнослужащего, то есть если материальная помощь со стороны последнего ко дню его призыва была основным и постоянным источником существования родителя. Как установлено обследованием, вы на иждивении вашего погибшего сына ко дню его призыва не находились, поэтому пенсия вам за него не может быть назначена".
После войны Воробьевы стали искать, где и при каких обстоятельствах погибли их дети. Хотели найти их могилы. Очень надеялись, что вернется пропавший без вести Сережа, но чуда не произошло. Поиски были безуспешными. Так безутешными старики и ушли из жизни.
А СЕРДЦЕ БОЛИТ, А СЕРДЦЕ СКОРБИТ…
"Прошло много лет с того дня, как началась война, но покоя в душе за страдания близких, которых уже давно нет с нами, меньше не становится. Наоборот, повышается требование к себе найти хоть холмик, пядь земли, где лежат дорогие нам люди, по которым проливали горькие слезы, мучились, искали, надеялись мои дедушка и бабушка. В семидесятые годы мы с мамой посылали запрос в Центральный архив Министерства обороны (г. Подольск) о месте захоронения ее брата, Воробьева Александра Ивановича. Положительного ответа не получили. Моей мамы нет с 1999 года, но я продолжала поиск. Много раз я была в Гатчине, где находится Центральный архив Военно-Морского Флота. Ответы все следующие: Воробьев А.И. погиб в г. Севастополе на высоте с отметкой "60" (опорный пункт батареи N 365). Но как попасть на эту высоту, и доступна ли она для посещения?"
И вот в январе 2011 года по Интернету Клавдии Васильевне удалось найти контактные телефоны Севастопольского комитета ветеранов ВОВ и Вооруженных Сил (председатель — А. Калиненко). Волнуясь, она рассказала, что в Севастополе во время войны погиб ее дядя, Воробьев А.И., и похоронен он на высоте "60". Спросила, доступна ли она для посещения. Через несколько дней заместитель председателя комитета Константин Петрович Кржеминский сообщил ей, что в Книге Памяти Севастополя (том 2, стр. 346) числится Александр Иванович Воробьев, который погребен на 60-й высоте. Сказал: "Если сможете — приезжайте, мы вам все покажем и расскажем".
Клавдия Васильевна была до глубины души тронута тем приемом, который ей оказали в комитете ветеранов. Нина Николаевна Карапетян и Александр Павлович Запорожко сопровождали гостей на высоту "60", где шли ожесточенные бои за Севастополь.
"Подошли к памятнику лейтенанту Ивану Степановичу Пьянзину, Герою Советского Союза. Рядом — братская могила. Шесть раковин-цветников, в них по одной фотографии погибшего, здесь погребенного. Где 15 человек вместе лежат, где 18, и так далее — только количество указано, а фамилий нет… Александр Павлович старался как можно больше рассказать о сражениях и неравных силах обороняющихся и наступающих, о том, как солдаты, дети наших бабушек, дедушек, не жалели себя, до последнего патрона боролись с врагом. Погибли, но в нашей памяти они останутся навсегда, пока бьются наши сердца. Зажгли свечи, помолились за упокой их душ. Так закончился мой первый день посещения этой трагической высоты — "60". Уходя, я не сдержалась и прокричала: "Саша, Саша, откликнись, где ты лежишь!?" Вокруг — тишина, только трели птиц и красивая природа. Видно, я никогда не узнаю, где точно лежит мой дядя".
"КАКИЕ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЕ ЛЮДИ ЖИВУТ В СЕВАСТОПОЛЕ!"
Клавдия Васильевна вернулась в гостиницу. Не прошло и получаса, как раздался телефонный звонок. Звонил Константин Петрович, который пригласил вечером в гости. Пока ехали по городу, наша гостья восторгалась ухоженными улицами, зелеными скверами, многочисленными памятниками героям войны. Константин Петрович ждал на остановке с внучкой Катей и правнучкой Аней. Дома у Константина Петровича гостей приветливо встретила его дочь Татьяна, а также накрытый угощениями стол.
"Что творилось у меня в душе — об этом знаю только я одна. Это сон, что я вижу, или все наяву? Ну какие же есть люди внимательные, добрые, доброжелательные! Как вы поняли, как почувствовали мое состояние в столь трудный для меня день? Впечатлений от первого дня пребывания в Севастополе мне хватит на всю оставшуюся жизнь".
А назавтра был новый сюрприз: Константин Петрович предложил снова поехать на машине на высоту "60" с энтузиастом, руководителем поискового отряда "Поиск" Александром Павловичем Запорожко и неравнодушным севастопольцем Александром Владимировичем Наталичем. И снова Клавдия Васильевна побывала на той высоте, где погиб ее дядя. Уезжая, она говорила:
— Уважаемые друзья, Нина Николаевна, Константин Петрович, Александр Павлович, Александр Владимирович (Сашенька)! Я очень и очень благодарна вам за оказанную честь. Дай Бог, чтобы новое поколение брало с вас пример, тогда наши погибшие близкие и родные не будут числиться без вести пропавшими спустя 70 лет, а будут иметь именную могилу, чтобы потомки могли ее навестить, возложить цветы, венки и низко поклониться. Так будет хоть чуть-чуть легче на душе. А на могилку бабушки и дедушки я взяла сырой земли с высоты "60" и осколок, который лежал на земле. Вот такие "подарки" я привезла с высоты "60", мои дорогие, от вашего сына и брата. И еще — мою огромную благодарность севастопольцам.
