17o
Тысячи лет человек в Крыму соседствовал с уникальными лесами. Пользовался их дарами, но лишнего не брал, без нужды деревья не рубил. Хотя и разведением лесов особо не заморачивался. Можжевеловые рощи, редколесья, подлески отлично себя чувствовали на каменистых, обожженных южным солнцем склонах Крымских гор. Насыщенный фитонцидами воздух лесов врачевал людей. И благодарный человек начал задумываться о сохранении лесов, об уникальности зеленых «легких» полуострова. Увы, в конце прошлого века пришли иные времена. Голову подняли браконьеры, пытающиеся свои проблемы решить за счет лесных богатств.Старший мастер Терновского лесничества Александр Сидоров вспоминает: "Началось все в период распада Союза. Люди потеряли работу и даже скромные средства к существованию. В селах на границе с Бахчисараем колхозы и совхозы вымерли. Люди потянулись в леса, принадлежавшие этим колхозам. Никто их не охранял. Косили траву, рубили деревья на дрова. Тут и первые поделки из можжевельника в продаже появились. Под топор пошли целые рощи можжевельника. В совхозных лесах их извели буквально за три-четыре года. А дальше браконьеры направили свои взоры на леса Гослесфонда. Лесникам пришлось ответить на вызов браконьеров. И с тех пор борьба с ними идет круглогодично".
Социального фактора в мотивации браконьерского промысла никто не отрицает. Но и служить оправданием для преступления он не может. Браконьерство стоит в одном ряду с воровством и грабежом. Лесники много сил прилагают к охране леса. Но браконьеры, даже пойманные с поличным, отделывались незначительными штрафами. Ущерб от их преступной деятельности нельзя исчислить в гривенном выражении. Уничтожение одного можжевельника приносит вред больший, чем вырубка десятка деревьев лиственной породы. А штрафные санкции это не учитывают.
Инженер защиты леса Севастопольского опытного лесоохотничьего хозяйства Сергей Курпас считает, что способность к самовосстановлению хвойных пород в десятки раз ниже, чем лиственных. Дуб и граб, составляющие основу лиственных лесов Крыма, быстро дают порослевое потомство и относительно стабильно возрождаются после пожара или механического повреждения.
Но можжевельник и сосна поросли не дают вообще и размножаются только семенами, приживаемость которых очень низка. Поэтому после повреждений участки можжевелового леса замещаются более неприхотливыми, но менее ценными лиственными породами. Сегодня можжевельник в Севастопольском регионе занимает от 3 до 5 процентов площади лесов. Можжевельник растет крайне медленно. Есть в наших лесах рощи возрастом до 2 тысяч лет. Возраст отдельных особей специалисты оценивают до трех тысяч лет. Кстати, по годовым кольцам на срезе ствола не всегда можно определить возраст можжевельника. В особо засушливые годы растение может без ущерба для себя сбрасывать хвою и не давать прироста в древесине. А потом естественным образом восстанавливается.
Приживается можжевельник высокий очень тяжело. Пересадке почти не поддается. В практике Терновского лесничества был печальный опыт: при нарезке терасс на редколесье горного склона молодая поросль можжевельника была пересажена со всеми предосторожностями на опушку лесного массива. Увы, выжили единицы. Затраты были понесены большие, а результат оказался плачевным. И посевы семян можжевельника в питомнике показывают низкую всхожесть. А пересадка к месту постоянного произрастания ведет к дополнительным потерям. Создание искусственной чистой рощи можжевельника высокого — дело крайне затратное и не дающее гарантии на успех. Из этого следует вывод: нужно беречь то, что природа сама создала и возобновляет. Это куда эффективней любого неуклюжего вмешательства человека в природу.
Борьба за спасение можжевельника силами одной лишь лесной охраны малоэффективна. На прилавках магазинов, киосков, на лотках и разносах коробейников среди сувениров открыто лежат поделки из можжевельника. Бусы, яблочки, гребни, панно и… подставки под горячее. Чего только не увидишь. Реализаторы прекрасно знают, что торгуют ворованным. Но не прячут, не скрывают незаконный товар. На замечание о краснокнижном происхождении поделок отмахиваются: мол, это все — грушевая древесина с ароматизаторами. Но стоит отойти дотошному знатоку-экологу в сторону, и сувениры вновь становятся можжевеловыми. Продавцы в голос наперебой зазывают туристов, буквально навязывая им то, что еще совсем недавно было нашим с вами достоянием. На такой сувенирчик или подставочку под горячее рука душегуба спилила многовековой можжевельник, лишив весь Крым частицы его богатства.
Преступная цепочка уничтожителей можжевеловых лесов начинается во дворах небольших сел на границе Севастополя и Бахчисарая. Оттуда выходят на свою "охоту" браконьеры-пильщики. Они заранее присматривают жертву, засветло маркируют обреченные деревья. Пилят ночью или рано утром. Забирают самую ценную часть ствола, бросая ветви и макушки. Уносят добычу в рюкзаках, вывозят на машинах.
Далее в цепочку вступают цеховики, как правило, в тех же селах. В их сараях стоят деревообрабатывающие станки, и звук их работы отчетливо слышат и соседи, и проходящий по улице участковый. Затем за дело берутся члены семей цеховиков. Они шлифуют нарезанные заготовки, собирают изделия, набивают холщовые мешочки опилками "для здоровья".
Следующее звено — транспортное. В него вовлечены проводники пассажирских поездов, увозящие поделки в Киев на Крещатик, в Москву на Арбат, в дальние дали и ближайшие области. Продавцы-реализаторы остаются предпоследним звеном цепочки. Кто последний в ней? Покупатели! Именно они создают спрос, провоцируют браконьеров на вырубку деревьев, становятся их подельниками.
В кабинетах отдельных, в т.ч. и высоких, чиновников, громко призывающих беречь природу, на самом видном месте красуются поделки и панно из можжевельника. Пока таковым остается отношение чиновников к реальной защите природы, тщетны все попытки спасти можжевельник. До тех пор, пока общепринятым дурным тоном не станут подарки из краснокнижной древесины, успокаиваться рано. Только всем миром можно переломить ситуацию, остановить катастрофическую вырубку можжевельника в Крыму.
