16o
В рамках Дней памяти А.С. Пушкина севастопольцы — почитатели его бессмертной поэзии, конечно же соберутся на побережье мыса Феолент у памятного знака великому поэту, побывают в Георгиевском монастыре. Ведь эти места — единственный уголок нашего города, где в сентябре 1820 года ступала нога поэта.
Ах, если бы Севастополь не был тогда закрытым… Юный Пушкин вместе с друзьями, братьями Раевскими, смог бы побывать еще и на руинах Херсонеса… Поистине мистика истории в том, что князь Владимир Красное Солнышко, будущий креститель Руси, согласно Корсунской легенде, принял крещение в Херсонесе 6 июня 988 года. А в 1799 году, тоже 6 июня, родился его дальний потомок — солнце русской поэзии! Если бы Пушкин знал об этом родстве — быть бы новой поэме на севастопольской земле!
Если бы… История не знает сослагательного наклонения. Но позднейшие исследователи, самоотверженно и кропотливо раскрывая пласт за пластом «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой», находят поистине мистические совпадения!В моем книжном шкафу есть сборник с автографом "Пушкин". Это автограф правнука великого поэта — Григория Григорьевича Пушкина. Рядом — подпись пушкиноведа-любителя Андрея Андреевича Черкашина (однофамилец нашего земляка Геннадия Черкашина, отец писателя-мариниста Николая Черкашина). К сожалению, обоих уже нет в живых. Но осталась память не только о вышеупомянутом сенсационном открытии, но и о многих других…
Еще в конце 80-х Григорий Григорьевич Пушкин и Андрей Андреевич Черкашин побывали в Севастополе (Григорий Григорьевич, кстати, впервые в жизни), где по линии общества "Знание" выступили с интереснейшим сообщением о великом и могучем пушкинском генеалогическом древе. Древо воочию предстало перед нами в виде разветвленной схемы, едва поместившейся на довольно большой стене зала.
Как выяснилось, идея составить полную родословную великого поэта возникла у Андрея Андреевича Черкашина в военную пору. И не где-нибудь, а на родине Натальи Гончаровой.
— В декабре сорок первого, — рассказывал Андрей Андреевич, — наша 5-я гвардейская дивизия освобождала городок близ Калуги — Полотняный Завод. После боя стали выходить из укрытия местные жители. Мы обратили внимание на старичка, бережно прижимавшего к себе книги, помогли ему их нести. Как выяснилось, он был учителем и пытался спасти от огня наиболее ценное из своей библиотеки. Разговорившись с нами, он вдруг спросил: "Знаете ли вы, солдатики, на какой земле воюете?"
Так на этой смешанной с металлом и кровью земле в сердце бойца постучалась сама история, наполнив новым содержанием фронтовые будни и подарив мечту: если оставит судьба в живых — узнаю о Пушкине ВСЕ!
После войны офицер Черкашин вплотную взялся за поиск нитей родословия поэта. А они, рассеянные в веках, зачастую рвались, заводили в тупик. Сколько раз бессильно опускались руки и закрадывалась предательская мысль о невозможности объять необъятное. Но однажды, когда отчаяние достигло предела, вдруг пришла спасительная идея: обратиться за помощью… к самому Александру Сергеевичу Пушкину — его стихам, письмам, статьям.
И что же? "Имя предков моих встречается поминутно в нашей истории" — эти пушкинские слова, ставшие заветным ключом к будущим открытиям, с годами находили все большее документальное подтверждение.
Среди предков поэта оказались сотни подвижников и ратоборцев. "Мой предок Рача мышцей бранной святому Невскому служил", — писал Пушкин об одном из них в стихотворении "Моя родословная".
Черкашин выяснил, что тут поэт немного ошибся: серб Радша, оказалось, служил тиуном (сборщиком налогов) у князя Всеволода, правившего в Киеве в 1139-1146 годах. Сын Радши Якун был посадником в Новгороде, внук Алекса Якунич — новгородским боярином, основавшим там в 1191 году монастырь. А вот правнук Радши, Гаврила Алексич, действительно был дружинником Александра Невского.
15 июля 1240 года, когда на берегах Невы вскипела жестокая сеча со шведами, сокрушительный удар русских заставил шведов бежать к своим кораблям. Гаврила Алексич, вместе с другими воинами преследуя отступавших врагов, в пылу сражения на коне взлетел по корабельным сходням на палубу и там продолжал разить неприятеля. Шведы столкнули храбреца в воду, но верный конь вынес его на берег, и витязь вновь ринулся в бой…
В этой исторической битве участвовал и сам Александр Невский, который в бою "возложил печать на лицо" шведского полководца Биргера. Пушкин не знал, что великий князь Александр Невский тоже был его дальним предком — в 20-м колене.
А два года спустя, 5 апреля 1242 года, в мировую историю вошла победа Александра Невского в Ледовом побоище, когда студеные воды Чудского озера сомкнулись над головами немецких крестоносцев. Немного позже выдающийся полководец произнес неоднократно подтвержденную будущей историей фразу: "Кто к нам с мечом придет — от меча и погибнет".
Кстати, обратите внимание: на Историческом бульваре обелиск, посвященный защитникам 4-го бастиона, увенчан шлемом времен Александра Невского…
А столетия спустя орденом Александра Невского с начертанным на нем девизом "За труды и Отечество" (не путать с учрежденным позже одноименным орденом СССР) был награжден прадед поэта по материнской линии — генерал-аншеф Абрам Петрович Ганнибал. Старший сын его Иван прославился в Чесменском сражении, а затем заложил крепость Херсон.
Всего этого, разумеется, не знал и будущий исследователь пушкинской генеалогии, когда в 1943 году командовал так называемой "панцирной ротой". Его бойцы, получив эту новинку ученых-оружейников — щиты-"панцири", сравнивали себя с рыцарями Александра Невского, тем более что на фронт тогда были доставлены две брошюры, изданные массовым тиражом на серой газетной бумаге: "Ледовое побоище" и "Александр Невский". Жизненно важно было в грозный для Отечества час его защитникам черпать силы и мужество в героическом наследии…
Впрочем, четырехмиллиметровая броня "панциря" не спасла тогда Черкашина от ранения в руку. Последствия этого и других трех ранений преследовали его многие послевоенные годы. И помогали не только медики, но и… Пушкин. Неутомимый исследователь-энтузиаст, лежа на полу, чертил схемы, выписывал имя за именем — и боль отступала…
А исследования давали все новые и новые захватывающие факты. Один из трех сыновей героического Гаврилы Алексича — Иван — до 1339 года служил воеводой у князя Ивана Калиты, династию продолжил и сын Ивана — Александр. Григорий Александрович, прямой предок поэта по мужской линии в 14-м колене, тоже стал военным. Тогда, в середине XIV века, на Руси появились первые огнестрельные орудия, которые от русского "пых" стали называться пушками. Григорий и получил прозвище Пушка, ставшее впоследствии, как часто бывало на Руси, фамилией рода.
"Водились Пушкины с царями" — в стихотворении "Моя родословная" поэт упоминает о четырех Пушкиных, участвовавших в избрании на царство Михаила Романова: "Мы к оной руку приложили…" Однако, как выяснил Черкашин, в действительности к грамоте на царство "руку приложили" не четверо, а семеро Пушкиных!
Пристальный взгляд в историю словно отодвигал густую пелену времени, где исследователя ожидали еще более невероятные открытия. Родней Пушкину оказались и Дмитрий Пожарский, спасший Русь от врага в смутном 1612 году, и Михаил Кутузов, отстоявший державу от наполеоновского нашествия спустя два столетия.
652 года отделяли основателя Москвы Юрия Долгорукого (седьмого сына Владимира Мономаха, прадеда Александра Невского) от далекого потомка, родившегося в российской столице в день Вознесения Господня (6 июня по новому стилю). Судьбе было угодно, чтобы памятники Юрию Долгорукому и Пушкину на Тверской оказались совсем недалеко друг от друга — по-родственному…
Но вообще пушкинский род уходит корнями в еще более седую и глубокую древность — к Гостомыслу, отцу Умилы, матери Рюрика, и, соответственно, к Рюрику. А главное: отсчет годовых колец генеалогического древа совпадает с началом русской государственности.
Выявил Черкашин в роду Пушкиных и семерых святых: княгиню Ольгу и ее внука, князя Владимира Красное Солнышко; жену князя Всеволода Большое Гнездо Марию и их сына, Михаила Черниговского, казненного ханом Батыем; Александра Невского, еще при жизни осененного ореолом святого за ратные подвиги; Михаила Ярославича Тверского, великого князя Владимирского, предательски убитого в Орде, и его жену Анну Ростовскую.
За выявление святых в пушкинском родословии исследователю выразили официальную благодарность православные иерархи…
В процессе поиска выявились и совсем причудливые ветви. Так, Лермонтов приходился родственником Пушкину в 11-м колене, Лев Толстой — пятиюродным племянником, Наталья Гончарова — племянницей в 11-м колене, так как ее род тоже восходил к потомкам Александра Невского и Радши. Оказалось, что Пушкины дважды сходились с Ганнибалами: сын Абрама Петровича был женат на Марии Пушкиной, а внучка Надежда вышла за Сергея Львовича Пушкина.
Схема, составленная за долгие годы, вобрала в себя более пяти тысяч исторических имен. Научные сотрудники трех секторов Института истории СССР, другие их коллеги были единодушны во мнении о непреходящей ценности этого поистине самоотверженного и подвижнического труда, в результате которого доселе разрозненные сведения были собраны воедино. Под силу такой труд, сказали они, мог быть лишь человеку, осененному Пушкиным.
А главное — это стало самым ярким подтверждением неотделимости судьбы поэта от истории Отечества. Прав был писатель Аксаков, сказавший еще в 1880 году на открытии московского памятника Пушкину, что русская летопись не представлялась Александру Сергеевичу чем-то отрешенным, а была "как бы и семейной хроникой".
Неотделимыми от судеб Отечества оказались и деяния потомков, о чем рассказал на той памятной встрече и Григорий Григорьевич Пушкин. Его дед, сын поэта, Александр Александрович, 35 лет служил в армии, в 1877-1878 годах освобождал Болгарию от турецкого ига, был награжден именным золотым оружием. Отец, внук поэта, Григорий Александрович, был полковником царской армии, в январе 1918 года стал красным командиром, демобилизовался в 1922 году, а в 30-е годы работал в Москве, в пушкинском рукописном отделе Государственной библиотеки СССР им. В.И. Ленина. Кстати, коллеги считали его однофамильцем великого поэта, а о родстве узнали только… в 1937 году, когда нарком Бубнов прислал Григорию Александровичу Пушкину официальное приглашение посетить Ленинград, Новгород и Псков для участия в мероприятиях, посвященных памяти великого поэта.
Самому Григорию Григорьевичу Пушкину довелось участвовать в финской кампании. В сорок первом он воевал под Москвой, затем — на Западном фронте, Курской дуге, под Харьковом, на Днепре (там был ранен). После войны до ухода на пенсию работал печатником в издательстве "Правда". За каждой фразой, бесспорно, были захватывающие события, но на наводящие вопросы потомок поэта отвечал, что разве может что-либо в его судьбе сравниться с жизнью великого предка…
Сколько же мы еще не знаем и, увы, может, не узнаем никогда… Например, о чем в 1867 году говорили в кореизском имении его хозяин, брат Натальи Гончаровой Иван со своим гостем — князем Вяземским, написавшим в свое время по горячим следам гибели поэта более десятка писем, позже обретших ценность исторического документа.
Может, вспоминали они и о крымском путешествии поэта. Ведь из тридцати тысяч верст, которые Пушкин проехал за свою недолгую жизнь по дорогам России, были и жаркие версты нашего Полуденного края. В том числе и севастопольских окрестностей. На мыс Феолент поэт следовал, движимый заветной мечтой: найти местонахождение храма богини Дианы, о котором знал из мифов с лицейских лет.
И вот поэт в сентябре 1820 года на Феоленте пишет: "Георгиевский монастырь и его крутая лестница к морю оставили во мне сильное впечатление. Тут же увидел я и баснословные развалины храма Дианы. Видно, мифологические предания счастливее для меня воспоминаний исторических, по крайней мере, тут посетили меня рифмы, я стал думать стихами, вот они…" — да-да, те самые, всем известные "К чему холодные сомненья…" Как не гордиться севастопольцам, что на нашей земле к Пушкину явилась долгожданная Муза…
Так возложим цветы к памятному знаку и еще раз задумаемся о том, как жива связь времен…
