11o
С тех пор, как закончилась самая страшная в истории человечества война, прошло уже без малого 67 лет. Забыть о ней мы не можем — права такого не имеем. К сожалению, история (как наука) не способна в полной мере рассказать о том периоде без прикрас, поскольку есть слишком много желающих пересмотреть, перекроить или замолчать правду. Это наглядно проявляется в школьных учебниках, переписываемых всякий раз, когда в стране меняется власть. Единственным источником истины остаются ветераны, ценой своей жизни и здоровья ковавшие Победу ради будущих поколений. Увы, с каждым днем их остается все меньше. И каждый из них уносит с собой бесценные знания. Знания о войне. Это невосполнимая потеря для нас, ныне живущих.
На днях в редакцию заглянул севастополец Роман Мартынов. В руках он держал старенькую сшитую тетрадь. Оказалось, что это воспоминания о некоторых эпизодах Великой Отечественной войны, которые собственноручно записал незадолго до смерти солдат Великой Отечественной полковник в отставке Александр Владимирович Мартынов — дедушка нашего гостя. Упустить возможность опубликовать эти уникальные записи мы не могли, поэтому обстоятельно побеседовали с Романом Эдуардовичем.
— Расскажите, пожалуйста, о вашем дедушке.
— Дедушка остался в моей памяти человеком кристальной честности, принципиальным, не идущим на поводу у чужого мнения, умеющим отстаивать свою точку зрения и признавать ошибки. Для меня он является эталоном настоящего мужчины, умеющего нести ответственность за свои поступки. Это очень важная черта для людей, которые защищали Родину в период войны.
Когда я был еще совсем маленьким, дедушка подарил мне свой погон с парадного кителя. Я разрезал его на две части. Мама пришила их к моей байковой рубашке. Я пришел в ней в детский сад. Меня переполняло чувство гордости. Я видел нескрываемую зависть со стороны детей из группы. После этого у меня родилось желание стать военным.
Окончив школу, решил поступать в высшее военно-морское инженерное училище, что успешно и осуществил.
Всю жизнь, продумывая свои действия в трудные моменты, я представлял, как бы в этой ситуации поступил мой дедушка. Он во всем был для меня примером. Этот человек никогда не поступал подло и не шел вразрез со своей совестью.
— А почему ваш дедушка решил записать свои воспоминания?
— Когда он был уже в пожилом возрасте, его довольно часто приглашали в школы на встречи с ребятами. Он проводил с ними уроки патриотизма, рассказывал о войне. Но для него это было очень тяжелой работой. Всякий раз дедушке приходилось погружаться в воспоминания, вновь окунаясь в то страшное время. После этого его еще долго мучили переживания. Вот поэтому дедушка и решил оформить свои воспоминания в виде дневника. Он был завершен 8 мая 1979 года. Но в то время опубликовать записи было невозможно по различным причинам.
Я помню, что дедушка очень хотел, чтобы эти воспоминания дошли до людей, чтобы они узнали настоящую правду о некоторых эпизодах войны.
Его не стало в день собственного 70-летия — в 1982 году. Можно сказать, что сегодня я выполняю его волю. Считаю, что это правильно.
Мы не имеем права забывать тех, кто воевал за нашу свободу.
Я хочу, чтобы читатели, знакомясь с дневником моего деда, сделали для себя определенные выводы. Собственные…
__________________
Из дневника Победителя
ПРЕДИСЛОВИЕ.
"Давно, очень давно закончилась Великая Отечественная война, а я до сих пор так отчетливо помню все подробности боев, как будто они происходили только вчера. И когда память переносит меня в далекий 1941 год, я вновь вижу себя лейтенантом на мостике тральщика, слышу взрывы бомб и мин, оглушительный грохот орудий, команды, крики и стоны раненых. Тогда передо мною вереницей проходят мои живые и мертвые друзья — люди несгибаемой воли и мужества, бесстрашные и отважные воины Советской Армии и Военно-Морского Флота, выигравшие войну.
Памяти моих боевых товарищей я и посвящаю свои воспоминания.
Полковник т/с в отставке А.В. Мартынов".
* * *
I. ТРАЛЬЩИК "МИНРЕП" И ТРАНСПОРТ "СТАХАНОВЕЦ"
"…В июле 1941 г. после окончания курсов усовершенствования командного состава запаса в г. Севастополе мне присвоили звание "лейтенант" и направили в бригаду траления заграждения для дальнейшего прохождения службы.
1.08.41 г. я прибыл на тральщик "Минреп" (командир тральщика капитан-лейтенант т. Аверков) и принял командование третьей частью БЧ-2-3. Личный состав тральщика был дружным, хорошо обученным и сплоченным коллективом, безгранично преданным Коммунистической партии и Советскому правительству. Это была единая семья, которую командир корабля и комиссар т. Бондарь умело сплачивали для победы над врагом. Каждый член экипажа тральщика, как один человек, горел желанием как можно быстрее уничтожить немецко-фашистских захватчиков.
В это время под Одессой шли ожесточенные бои с немцами.
В Севастополь прибыли транспорты с ранеными и с эвакуированными жителями Одессы. Самолеты противника уже долетали до Феодосии, и некоторым из них даже удалось в первых числах сентября поставить неконтактные донные мины на водной акватории, прилегающей к Феодосийскому порту. Но наши береговые посты СНИС вовремя успели нанести координаты приводнения мин. Затем катера-"охотники" на полном ходу сбрасывали глубинные бомбы на немецкие донные мины, которые и детонировали от взрыва бомб. Такой прием уничтожения немецких донных мин в дальнейшем вошел в терминологию минно-торпедной службы под названием "бомбовое траление".
Однако не все мины взрывались. Возможно, часть из них имела приборы защиты от действия взрывов. Поэтому в местах нахождения невзорвавшихся мин были поставлены минные вешки-буйки красного цвета для обеспечения навигационной безопасности.
В сентябре 1941 года тральщик "Минреп" находился в Феодосийском порту. 12 сентября командир получил приказание сопровождать транспорт "Стахановец" до Одессы. После переговоров тральщика с транспортом выяснилось, что он еще к выходу не готов из-за погрузки. Наступили сумерки, было прохладно и ветренно. Около 21 часа на тральщике сыграли аврал. С мостика по кораблю стали поступать приказы: "По местам стоять. Корабль к походу и бою изготовить", "Отдать швартовы".
Вскоре тральщик пошел к выходу в море. У бонового заграждения на корабле объявили боевую тревогу. Я прибежал на свой боевой пост, который был на мостике. Погода стояла свежая. С моря шла волна. После прохода бонового заграждения по кораблю было объявлено "Отбой боевой тревоги. Готовность N 2". Я задержался на мостике, рассматривая береговые ориентиры, так как в Феодосии мне пришлось быть первый раз. Командир обратился ко мне и сказал: "Шли бы вы отдыхать, а то через два часа вам заступать на вахту". Я ответил: "Вот мы сейчас со штурманом уточним курс корабля до Одессы". "Хорошо", — сказал командир.
Мы со штурманом склонились над картой. Он вел исполнительную прокладку на ходовом мостике.
На корабле в качестве пассажира находился дивизионный комиссар т. Мясников, который работал в штурманской рубке. Спустя некоторое время впереди смотрящий матрос с полубака громко доложил: "С правого борта минная вешка". Штурман и я быстро взглянули в сторону правого борта и увидели, что справа вдоль корабля проходит буек красного цвета, буйреп которого со скрежетом скользит по борту. Как только буек сравнялся с прожекторным мостиком, произошел сильный взрыв. При взрыве я потерял сознание. Тральщик стал погружаться в воду. Когда я оказался под водой, то пришел в сознание. Я не был ранен, но взрыв меня забросил в какое-то место мостика, из которого выбраться было весьма трудно. Мне пришлось всплывать на поверхность воды. Дважды я пытался это сделать, но каждый раз головой во что-то упирался. Грудь сжимало от недостатка воздуха. При втором всплытии хлебнул воды с солярой, вспомнил жену и трехлетнего сына, но надежды в борьбе за жизнь не терял. При третьей попытке выскочил на поверхность воды и стал тонуть: меня затягивал водоворот от погружающегося тральщика. Вскоре корабль скрылся под водой. С трудом я удержался на поверхности.
В ночной мгле доносились голоса людей, оставшихся в живых. Недалеко от меня плавал командир тральщика, которому старшина сигнальщиков т. Красников подавал доску.
С мыса Ильи район гибели тральщика был освещен боевым прожектором, и вскоре со стороны порта стал доноситься шум моторов. Это к нам шли катера. Ночь была темная, и командиры катеров, вероятно, плохо нас видели. Чтобы не попасть под винты катеров, я крикнул: "Товарищи!" Один из катеров резко повернул ко мне. Матросы втащили меня на катер. Один из них стал из меня удалять воду, уложив животом на свое колено. На катере еще было несколько спасенных человек.
Нас доставили в Феодосию на тральщик "Якорь". Меня охватил сильный озноб. Фельдшер дал мне лекарство, и я уснул.
С тральщика "Якорь" ночью нас доставили в феодосийский базовый лазарет. Медперсонал лазарета говорил нам: "Как вы только остались живы после таково сильного взрыва? Такого взрыва мы не слышали, даже когда катера бомбили немецкие мины".
Из лазарета меня выписали в конце сентября 1941 года со следующим заключением медицинской комиссии: "Получена травма руки и позвоночника. Травма связана с пребыванием на фронте. К службе годен".
Снова я прибыл в бригаду траления заграждения и был назначен на тральщик "Груз" командиром третьей части БЧ-2-3…
(Продолжение следует).
