«Чайный домик» и «часовенка» Александра Кузнецова

«ОТКРОВЕНИЯ» ГИДА

…Давненько, где-то в конце 80-х годов прошлого века, я решил свозить моего гостя, армейского друга, на Байдары. Не мудрствуя лукаво, мы присоседились к небольшой экскурсии по местным достопримечательностям в сопровождении весьма велеречивого гида — бойкой худощавой девицы в огромных очках, которая достаточно накатанно и красочно рассказывала нам о заслугах перед Отечеством известного мецената и магната XIX века, чаезаводчика, владельца Фороса Александра Григорьевича Кузнецова. Когда дело дошло до объекта его самого знакового благодеяния в наших местах — построенной им в конце ХIХ века Форосской церкви Воскресения Христова, пришлось в меру корректно все-таки вставить в «строку» один неудобный вопрос нашему экскурсоводу. О чем же?

Чтобы внести ясность, позволю себе изложить вкратце историю возникновения известной визитной карточки Южного берега Крыма — златоглавой Форосской церкви, так сказать, из первых уст, то есть в редакции гида, проводящего около 30 лет назад приснопамятную экскурсию по интересным артефактам Байдарской долины.

Итак, что же мы услышали тогда? Оказывается, существуют две романтические местные легенды, которые, так сказать, идеологически стоят у истоков рождения этого храма — сегодня излюбленного места крещения севастопольских малышей…

Первая легенда: примерно 130 лет назад дочь очень богатого купца (надо полагать, А.Г. Кузнецова. — Авт.) каталась в горах в легкой одноконной коляске, и вдруг лошадь понесла. Не иначе как чудом можно объяснить тот факт, что как раз у обрыва Красной скалы, где ныне элегантно высится Форосская церковь, коляска, зацепившись колесом за камень, встала, и девушка была спасена. А благодарный отец в честь чудесного спасения своей дочери решил на этом скалистом уступе возвести храм…

Вторая легенда гласит: именно тут был остановлен тщаниями Господними экипаж Екатерины Великой, кажется, неминуемо влекомый в пропасть чем-то напуганной шестеркой лошадей…

Увы, обе легенды не имеют под собой абсолютно никакой реальной исторической подоплеки. У магната и мецената А.Г. Кузнецова никогда не было детей, а карета Екатерины II действительно неслась метров десять в непозволительно резвом темпе, но без малейшего намека на возможный ущерб для жизни той, которая возвратила Крыму старинное название «Таврида». И произошло это не в горах, а на подъезде к Балаклаве…

К истинной истории закладки Форосской церкви на Красной скале, которая золотистой розой изящно смотрится ввиду нынешнего санатория «Форос», мы еще вернемся. А пока обозначим событийный повод для этой нашей публикации: благодарные крымчане, то есть те, в ком не спит историческая гражданская память, недавно отметили 160-летие со дня рождения Александра Григорьевича Кузнецова, известного российского промышленника и мецената.

Почему мы, крымчане, и в первую очередь севастопольцы, должны с особой благодарностью вспоминать сегодня имя этого человека? Потому что именно ему мы обязаны буквальным появлением на свет таких знаковых крымских достопримечательностей, как Форосские парк и дворец, уникальная крестово-купольная Форосская церковь и наш Севастопольский аквариум, один из лучших в мире, а также здание бывшей биостанции на Приморском бульваре.

И СЕБЕ, И ЛЮДЯМ…

…Этот человек прожил на белом свете, как говорят, всего ничего — около сорока лет. Однако оставил такое культурное наследство нам, его потомкам, которым могла бы гордиться, скажем так, целая плеяда незаурядных сынов России…

Московский купец первой гильдии Александр Григорьевич Кузнецов, будучи еще совсем молодым, в 1883 году принял по завещанию огромное состояние и заводы своего успешного деда — чаезаводчика Алексея Губкина, который занимал ведущее место в торговле чаем в России. Именно он упорядочил цены на разные сорта чая и, отказавшись от оптовой торговли, развешивал товар по требованию покупателя в любых количествах. Девизом Губкина были такие слова: «Наилучший продукт, по дешевой цене, в любое время, в любом месте».

Жизненная энергия Александра Кузнецова, этого удивительного самородка земли русской, кажется, могла бы претендовать на табличку «непрерывный цикл». Разумеется, он с честью продолжил дело всей жизни своего деда, приумножив втрое доставшийся ему капитал, купив чайные плантации по всему миру: в Калькутте, Коломбо, на острове Ява, в Китае.

Став поставщиком чая царского двора номер один, Кузнецов явился пионером в своей стране по многим векторам производства, развеса и доставки потребителям этого ценнейшего продукта, без которого, кажется, немыслима жизнь россиян абсолютно всех сословий.

Но это — лишь видимая часть айсберга по имени «Товарищество «Преемник Алексея Губкина Александр Кузнецов и КО». В России и за ее пределами успешно функционировали его фарфоровые заводы, он занимался виноделием и коневодством, финансировал издания собраний сочинений античных авторов, в Подмосковье продукция кузнецовской молочной фермы была приоритетной…

И тем не менее этот человек стал известным и весьма почитаемым гражданином своей страны, в первую очередь прослыв совершенно замечательным меценатом. Тысячам бедствующих людей он бескорыстно жертвовал значительные суммы, выделял деньги на храмы, строительство сельских школ, приютов и больниц…

Решив поселиться в 1887 году на Южном берегу Крыма (врачи ввиду слабого здоровья советовали ему избрать для постоянного места жительства или Большую Ялту, или Ниццу), Александр Григорьевич купил на торгах 285 десятин пустующей каменистой земли вблизи селения Форос и через три годы превратил свое имение, как говорили путешествующие по этим местам, в «райский уголок».

Поистине, севастопольцам просто повезло в том, что такой новосел когда-то избрал визиром своего особо пристального внимания именно наши места. Кузнецов построил в Байдарах больницу и школу, а в Севастополе — здание биологической станции, сотрудники которой 25 лет ютились в съемных хибарах.

Что же касается его особо пылкой любви — любви к морю, то мы и по сей день наслаждаемся его кровным детищем — морским Аквариумом — первым в России из разряда роскошных аквамузеев.

Однако более подробно мы сейчас познакомим читателя с двумя «диамантами» его души и сердца — замком и парком в Форосе и замечательной Форосской церковью Воскресения Христова.

«ЗОЛОТАЯ ПОШЛИНА» ПОТОМКАМ

…В глубокой древности на месте нынешнего санатория «Форос» располагалась генуэзская крепость Фория, основанная в V до нашей эры. В переводе с древнегреческого «фория» — это «пошлина». Видимо, весьма прибыльным было сие место. Во всяком случае, Форос упоминается впервые в конце XIV века как весьма богатая и платежеспособная провинция Капитанства Готия, как важнейший пункт таможенного пропуска к морю.

Когда А.Г. Кузнецов впервые посетил эти места, он методично обследовал все поселения ЮБК, начиная с Гурзуфа. Но почему-то легло ему на сердце именно побережье у бухты Тихой, расположенной в седловине между мысами Чехова и Св. Николая, именуемое Форосом.

С величайшим энтузиазмом Кузнецов принимается за дело. «Чайному королю» предстояло построить здесь свой «родовой замок» и разбить парк. С ноября 1887 года в Форосе закипела работа. Чуть ранее архитектор Биллинг представил в московский офис миллионера Кузнецова эскиз двухэтажного замка-особняка с гостевым домом в стиле итальянского классицизма. Главным строительным материалом был выбран гаспринский серый камень. На втором этаже кузнецовского замка расположена галерея, где в пятнадцати специальных нишах маститый российский живописец Юлий Клевер наклеил (и верно предположил — на века) прекрасные панно, повторяя свои излюбленные сюжеты: «Старый парк», «Закат в лесу», «Пейзаж за мостиком» и т.д.

А балюстраду террасы под сводами атласских кедров украсили большие чугунные вазы демидовских умельцев.

Кстати, еще 30 лет назад на этих вазах радовали глаз туристической братии украшения с декоративными ручками и вплетенными в завитки фигурками купидонов. Шаловливые «ручки» черных старателей — любителей старины, увы, дошли и до них: сейчас вазы значительно «полегчали»…

В самом дворце лестницу из каррарского мрамора и поныне украшают декоративные перила, также выполненные уральскими мастерами литейного дела. Комнаты имеют анфиладное расположение, до сих пор в музыкальном зале сохранился и паркет, уложенный римскими мозаичниками…

И все-таки золотой дождь успеха кузнецовской «затеи» на древней форосской земле выпал на замечательный парк «кисти» ученого-садовода Никитского ботанического сада Эдуарда Альбрехта. Он, кстати, при участии художника, профессора Академии искусств Юлия Клевера перепланировал и практически заново разбил здесь чудо-парк, заложенный еще генералом Раевским-старшим из естественно здесь произраставших рощиц можжевельника высокого, дуба пушистого, ясеня и клена. На новом месте спустя полвека тут прекрасно прижились исконные аборигены субтропических зон планеты: секвойи, греческие пихты, пальмы, олеандры, различные кедры, кипарисы, магнолии — всего свыше 200 видов деревьев и кустарников.

…Форосская резиденция мецената и магната А.Г. Кузнецова — уникальное в своем роде явление как единый ансамбль архитектуры, живописи и ландшафтного парка заповедного значения, как детище утонченного вкуса и реализации талантливого проекта.

В наше время здесь десятилетиями располагался санаторий «Форос», чьи конференц-зал и библиотека «селились» в самом дворце. А год назад общественная организация «Федерация профсоюзов Республики Татарстан» на открытом аукционе приобрела имущественный комплекс санатория «Форос» за 1,5 млрд рублей. Всё (исконно здесь российское) вернулось наконец на круги своя…

В ЧЕСТЬ «ЧУДЕСНОГО СПАСЕНИЯ»

ровно 125 лет назад на Красной скале (в нынешнем заказнике «Байдарский») был освящен этот замечательный храм — Форосская церковь… 50 тысяч золотых рублей вложил в этот свой благотворительный проект герой нашего очерка — российский «чайный король» Александр Григорьевич Кузнецов. И все же несет некую интригу обозначенный выше факт в подзаголовке… Не так ли? Это я о «чудесном спасении».

Всё просто. 17 октября 1888 года царский поезд, следовавший из Петербурга в Крым, потерпел аварию: с рельсов сошли семь вагонов под станцией Борки Курско-Харьковской железной дороги. Император Александр III так торопился в Ливадию, что отдал распоряжение полковнику царской свиты ускорить ход состава, что и послужило причиной катастрофы…

Семья императора тогда была чудом спасена самим же отцом Отечества: царь, отроду достаточно физически сильный человек (пальцами гнул монету), до подхода спасателей самолично удерживал на руках фрагмент рухнувшей крыши вагона, что позволило всем членам царской семьи благополучно выбраться на отсыпь…

Такова истинная подоплека, так сказать, событийный повод заложения на Красной скале церкви Воскресения Христова. Но Кузнецов, получив благословение от императора на строительство храма, не был бы успешным негоциантом, если бы… Если бы ничтоже сумняшеся, так сказать, за скобками, не предусмотрел «особые условия», при которых воздвигалась эта жемчужина всего архитектурного ансамбля церковной Тавриды. А именно: сей храм явился как бы материализацией некоей откупной схемы, хотя формально в России публиканский институт откупщиков был упразднён еще в 1863 году. Однако монополией на чаезаводское торговое дело традиционно владела царская семья.

И все же факт есть факт: в нашей стране с конца ХIХ века монопольное право на чаеразведение и все торговые операции в рамках этого вида промышленного производства переходит в полное владение российского магната А.Г. Кузнецова.

…Храм на Красной скале был возведен в византийском стиле академиком архитектуры Николаем Чагиным на 412-метровой отметке над уровнем моря из обожженного желтого и красного кирпича — плинфа. Его особые приметы: в небо (вопреки канонам православного храмостроения) смотрят девять куполов — по числу здравствовавших на то время ближайших членов царской семьи…

Церковные иконы здесь уникальны. Их писали А. Корзухин, Н. Сверчков, К. Маковский — прекрасная плеяда живописцев конца ХIХ века. А мозаичные полы сотворили тут руки знаменитых венецианских мастеров под руководством А. Сальвиатти. Однако если многие элементы интерьера дворца в имении Форос время, как говорят, пощадило, то здесь оно прошлось, увы, стальным катком. Ровно 90 лет назад вся церковная утварь этого храма была экспроприирована. Колокола большевики обрушили наземь, затем их переплавили «на мечи и орала»…

Во время Великой Отечественной войны здесь держала оборону форосская погранзастава, а с приходом оккупантов мозаичные полы, выполненные по калькам херсонесских античных мастеров, были вытоптаны лошадьми — тут обосновала конюшню немецкая зондеркоманда…

В середине 50-х годов прошлого века в церкви расположился ресторан, куда Никита Хрущев как-то привез на роскошный обед сановного гостя — шаха Ирана Мохаммеда Реза Пехлеви. Что любопытно: восточный базилевс категорически отказался богохульничать — трапезничать в храме, и ресторацию по указанию «главного кукурузника Руси» спешно разместили в с. Орлином.

До 1969 года здесь функционировал склад — излюбленные коммунистами «Соловки» для всех церквей в СССР. А в середине 1987 года Форосскую церковь даже хотели взорвать: отсюда любопытствующему взору якобы открывались подъездные пути и площадка секретного объекта «Заря» — строящейся дачи генсека Горбачева.

Но, как говорится, Бог отвел. Храм был вскоре взят на учет как памятник архитектуры ХIХ века, здесь развернулись реставрационные работы. Кстати, к 100-летию сооружения церкви тут были обновлены купола, а командование ЧФ подарило храму 200-пудовый колокол с отметкой «1862 год» (он раньше усердно «трудился» на маяке м. Сарыч — самой южной точке Севастополя).

…Так что можно лишь благодарить провидение за то, что оно до наших дней донесло — как на ладонях ангелов — это прекрасное творение нашего замечательного земляка (почитай, полжизни А.Г. Кузнецов прожил в Форосе. — Авт.).

ПОКА ЗВУЧИТ СТРУНА…

Он был похоронен в московском Новоалексеевском монастыре, который в конце 1930 года большевики сровняли с землей. Так что прах А.Г. Кузнецова ныне покоится где-то рядом со строениями Московского института рыбного хозяйства, под бетонными плитами автотрассы. Можно лишь грустно вздохнуть по этому поводу. Хотя и тут же утешиться: память об этом человеке вообще-то нетленна. О ней напоминают форосские и дворец, и парк, и церковь, и здание Института морских биологических исследований в Севастополе им. А.О. Ковалевского.

Как говорила румынская королева Кармен Сильва, «люди — как скрипки: когда рвется последняя струна, человек становится… деревом». Александр Кузнецов ушел из жизни, не сумев вырастить ни единой веточки в продолжение своего генеалогического древа, уходящего в ХХ век. Но тем не менее и по сей день на Южнобережье Крыма благовестно звучат «струны» его наследственной скрипки — в перезвоне колоколов Форосской церкви, в поющих на левантийском ветру ветвях сотен переживших своего творца деревьев в Форосском парке, наконец, в радиосигналах антенны спутниковой связи, чей белоснежный купол венчает здание бывшей биологической станции в Севастополе…

Поистине, прошлое, которое можно услышать или до которого можно дотронуться, — это и есть частичка нашего настоящего…