10o
Положив очередной листочек бумаги на стекло стола, размахнулся, чтобы привычно написать живущую на страницах «Славы» замечательную рубрику: «Гость города». Но какой из поэта Анатолия Масалова гость? Да, Анатолий Кириллович живет в Алупке. Но его поэтические отчеты регулярно проходят в нашем городе. Недавно поэт провел творческий вечер в библиотеке имени Л.Н. Толстого после того, как прекратил членство в Крымском отделении Союза писателей России и встал на учет в Севастопольском региональном. Устав творческого объединения это позволяет. Таким образом, Анатолий Масалов—наш поэт.
Есть и другие невидимые, тем не менее прочные нити, которые связывают поэта с черноморской твердыней. В первые послевоенные годы по улицам не оправившихся до конца после войны городов время от времени шествовали колонны подростков. Глядя на них, прохожие в кулачок шутили: «ФЗО, кушать хочешь? Ого-го!» За эту шуточку можно было и срок схлопотать. Нынче, гляди-ка, могу фразочку обнародовать в газете как печальную примету реальности тех дней.
Для тех, кто не знает: ФЗО обозначал созданную в стране систему фабрично-заводского обучения. В нее ребята «валили», чтобы безрадостное, бесперспективное сельское бытие поменять на такое же, но городское. Набор в училища ФЗО осуществлялся не только на добровольной основе, но и, как в армию, по призыву. С кормежкой дела обстояли туго. Рабочие профессии ребята постигали впроголодь. Отсюда и крамольное «Ого-го!»
—Подростком,—вспоминает поэт,—я учился в Севастополе, на Корабельной стороне, в училище ФЗО. Его адрес навсегда врезался в память: строительная, 9.
На улице Строительной ребята осваивали строительные же специальности. Анатолий Масалов трудился на некоторых объектах в микрорайоне Камышовой бухты. Затем были объекты на южном берегу Крыма. Наступило время, и приспособления, инструменты маляра, облицовщика-плиточника были отложены в сторону. Анатолий Кириллович надолго сел за руль автомобиля. Праздниками стали дни, когда маршрут очередной поездки пролегал через Севастополь.
Шофером овладела страсть к творчеству. «Белый вечер»—название не первого и не последнего сборника стихов поэта, но этапного в его творчестве.
—Я был работающим человеком,—говорит Анатолий Масалов,—несвободным. Над белым листом склонялся после того, как на землю опускались густые сумерки. При этом испытывал счастье и в настоящее время его испытываю. Поэтому вечера, ночи в моих стихах— белые.
Не менее трети произведений, включенных в «Белый вечер», посвящены творчеству. В концентрированном виде их суть заключена в стихотворении, которым Анатолий Масалов открывал творческий вечер:
Поэзия—волшебный посох,
Веди по кругу бытия,
Открой мне суть
своих вопросов,
Чтоб ярче высветить тебя.
В твой мир вхожу,
Как в зал в два света,—
Союз раздумья и строки,
Где у судьбы предела нету,
Где вдох и выдох—все стихи…
В «Белый вечер» помещены стихотворения, посвященные столпам русской поэзии: Пушкину, Блоку, Пастернаку. Есть и вдохновенные строки, навеянные общением с севастопольскими собратьями по перу, Борисом Бабушкиным, например.
Внимая стихам, вижу скромную рабочую комнату поэта—крохотную, как купе пассажирского вагона. Ее стены—стеллажи с книгами. Тяга к новому побуждает листать их страницы. В ином случае Анатолий Кириллович снимает с полок тома, чтобы свериться: насколько новы озарившие его мысль, образ, слово. Так родились книги его прозы: «Поэтическая экономия», а два года спустя, в 2016 году,—«Мистерии слова». Удивительные книги… как продолжение незавершенного Константином Паустовским шедевра «Золотая роза». Помнишь, читатель, как Константин Георгиевич просто, но исчерпывающе глубоко очертил главное умение писателя—«искусство видеть мир».
Книги прозы Анатолия Масалова—продолжение опять же не завершенных поэтом, критиком, теоретиком поэзии Николаем Ушаковым своих «мастерских». «Поэтическую экономию» мечталось написать и Михаилу Светлову, но он не успел вывести хотя бы одну ее строчку, кроме заглавия. Коль была «Политическая экономия», должна быть и «Поэтическая экономия».
В последнее время настырно бросается в глаза, как в спорах, в общем-то, уважаемые люди, будто сговорившись, для подтверждения своих доводов разбирают на цитаты иногда вполне достойные, но кинофильмы. Соловьев, Ильин, Булгаков и другие философы, Толстой, Достоевский, Гоголь и другие писатели как авторитеты словно прошли мимо. Получается, киногерои выше их. Таков наш интеллектуальный уровень?
Между тем вчерашний водитель Анатолий Масалов изо всех сил пытается вернуть в наши дни, в наш обиход мыслителей, прозорливцев. Пастернак: «Поэзия—бессмертие, допустимое культурой». Чичибабин: «Любите русскую поэзию—зачтется вам». Здесь и Даль: «Словесная речь человека—это видимая осязаемая связь, союзное звено между телом и духом, без слова нет сознательной мысли». Это вам не киногерой, даже в исполнении талантливого актера с его фразой: «Вор должен сидеть с тюрьме».
Анатолия Кирилловича охватывает почти физическая боль от понесенных человечеством «буквенных» потерь. Пять тысячелетий назад азбуку составляли 56 букв, тысячелетие назад, во времена создателей славянской письменности Кирилла и Мефодия, их стало 46, после реформы Петра I в старославянской азбуке осталось 37 букв, а после 1918 года—всего 33 буквы. «Так кириллица,—горько вздыхает поэт,—за 1000 лет утратила 13 букв. А буква—она не просто какой-то значок, но единица вселенского смысла». Утраченного не вернуть, но хотя бы оставшееся сохранить…
Но только вчера
Я закончил работу.
Она не имела
Конца и начала.
И не было дела,
Что всё прошлой ночью
Грустило и пело,
Что все прошлой ночью
Вернулись сомненья…
Кому, спросят, нужно
Стихотворенье?
Пока алупкинско-севастопольский мыслитель услышан, по крайней мере двумя профессорами-гуманитариями—московским и санкт-петербургским. К нам на творческий вечер поэт приехал с новой наградой на груди—медалью с изображением Александра Пушкина. Она расположилась рядом с медалью лауреата Всероссийской литературной премии имени Николая Гумилева и другими знаками отличия. В разные годы Анатолий Кириллович был отмечен знаками отличия лауреата литературных премий «Серебряная лира» (дважды) имени А.П. Чехова, Республики Крым. Его стихи прошли жесткий отбор в антологии «Крым в русской поэзии» (изданных Толстовским фондом в Германии), антологиях «Киевская Русь», «Русская поэзия. ХХ век».
Издавна маститые поэты-академики, отмеченные всеми мыслимыми наградами и званиями, познавшие всенародную славу, мечтали об одном: попасть уже не в антологии в тисненных золотом обложках, а в школьный учебник. Анатолию Масалову об этом не мечталось. Для него было неожиданным, когда в 2006 году из Киева в его адрес пришел авторский экземпляр учебника по русскому языку для шестых классов общеобразовательных школ с украинским языком обучения.
Творческий вечер Анатолия Кирилловича в Севастополе имел успех. Голос у него тихий, надтреснутый, с хрипотцой. На третьем или пятом стихотворении публика попросила передвинуть столик с бумагами поближе, чтобы слышать каждое слово.
А. КАЛЬКО.
На снимке: стихи читает Анатолий Масалов.
Фото автора.
