8o
Сегодня особый день для всех россиян. Для севастопольцев—особый вдвойне. 22 июня. День начала войны. Великой Отечественной. День памяти и скорби.
В такие дни пропадает желание обсуждать «мелочи жизни», так сильно раздражающие нас в повседневности. Они как-то сами по себе отходят на второй план, когда начинаешь задумываться над тем, что было бы, если…
Если бы наши прадеды, деды и отцы не отстояли страну, не добыли бы одну на всех ПОБЕДУ! А потом, израненные, измученные и, казалось бы, смертельно уставшие, не возродили бы города и села, не отстроили заводы и фабрики, школы, детские сады, клубы, больницы… Не родили бы, не подняли бы на ноги нас, потомков, в основной своей массе благодарных. Не дали бы нам образование… Не научили бы быть людьми. Настоящими. Хорошими. Добрыми. Порядочными. И… помнящими имя свое, свою историю, свои традиции.
Шли годы. Эти замечательные человеческие качества оставались нашими непреложными ценностями, они не поддавались сомнениям и не были предметом торга. И мы этим гордились. Искренне, не напоказ. Это было нормой для всех нормальных людей. Исключения из общепринятых правил осуждались и не оставались незамеченными. Люди не были равнодушными к происходящему вокруг и, самое главное, с уважением и участием относились друг к другу. Так ли это сегодня? Что стало первичным: норма или исключение? Об этом и поговорим.
Сегодня наши читатели представят эпизоды из своей повседневной жизни. Мы не станем их комментировать. Предоставим это право нашим уважаемым землякам. Поскольку, на наш взгляд, есть о чем задуматься, есть что обсудить.
Итак, один день из жизни Натальи Николаевны Поляковой.
Что с нами, люди, происходит?
«Уважаемая редакция! Сегодня я 
попала в такую ситуацию, что до сих пор не могу успокоиться. Сейчас что, честь, совесть, порядочность не в моде?! Я знаю, что далеко не все люди такие, но часто стала сталкиваться с хамством. Может, я уже устарела? Ведь меня поражают те вещи, которые совершенно не беспокоят других людей. Мне 64 года, до сих пор работаю на флоте, защищаю Родину. Уже 43 года.
В тот злосчастный день поехали мы с мужем и маленьким внуком, ему один год 10 месяцев, в Балаклаву к старшей дочке. На остановке «38-я школа» зашли в 94-й микроавтобус. Мест не оказалось. Поставить ребенка на пол не могу, очень маленький, держать на руках—тяжело. Если вдруг водитель резко остановит машину, мы просто упадем с малышом. 94-е почти всегда ходят полные. Все молчат, место никто не уступает.
Увидела молодого человека, который сидел сразу за водителем. Попросила его уступить нам место. Возмущаясь, он все-таки встал. Я ему говорю: «Вы же молодой мужчина, а у меня на руках ребенок». И тут началось! Вместо того, чтобы меня поддержать, люди стали бросать реплики: «Никто не обязан вам уступать место! Поезжайте в социальном транспорте. И вообще нечего бабушкам ездить с внуком, пусть ездит с родителями!» Я была в шоке. Это говорили женщины, мужчины, у которых наверняка есть дети!
Вмешался и водитель. Он сказал, чтобы я закрыла свой рот, иначе он меня выбросит из микроавтобуса. Я ответила, что сейчас позвоню в полицию. Водитель, ругаясь матом, остановил машину, встал и направился ко мне. Драться? Не дал ему подойти мой муж. А водитель рвался ко мне. Он что, собрался меня выбросить из машины с ребенком на руках?! В чем я виновата? Я его не оскорбляла, не скандалила. Просто вежливо попросила уступить место. Чего я только не наслушалась! Что изменилось? Сейчас не модно уступать место беременным, старикам, женщинам с детьми? Почему люди так реагируют? Довели меня до слез…
Вышла, набрала номер телефона, который был указан в микроавтобусе, рассмотрела номер машины. И рассказала эту ситуацию диспетчеру, а та пообещала, что передаст хозяину. Но будет ли реакция?
Люди, за что меня оскорбили, собирались ударить и выбросить из машины? За что? Что случилось с людьми? Моему мужу в ноябре будет 70 лет. Но когда мы едем в троллейбусе, автобусе, а заходят совсем пожилые люди, с ребенком и т.д., он обязательно уступит место. Ему об этом и говорить не надо. Мне так обидно! Неужели мы мельчаем?
И еще один случай.
Последние года четыре мне пришлось ездить на катере в Голландию, он в город идет в 14.20. В это время из института едут домой преподаватели и студенты. Относилась к студентам я всегда хорошо. У меня дочь, сын, невестка окончили этот университет десять лет назад. Сын работает на руководящей должности.
И вот каждый день катер, полный людей (и студентов в том числе) отходит из Голландии в город. И что же? Наши уважаемые студенты (не все, конечно) кричат на весь катер с матерком, играют в карты, очень громко выражая эмоции по этому поводу, вопят, будто находятся на тусовке где-то в лесу. Все это очень неприятно остальным пассажирам. Меня это поразило. А преподавателей как бы и нет. Все молчат, никаких замечаний. А ведь это их студенты. Боятся? Мы раньше настолько уважали преподавателей, что не дай Бог показать себя с плохой стороны при них…
На мое замечание по поводу того, что у них в разговоре присутствует мат и что нельзя так вести себя в общественном транспорте, так кричать и класть ноги на подоконник, один из студентов меня покрыл такой нецензурной бранью! При всех, при полном катере людей, при преподавателях. И что же? Тишина! Когда я уже вышла из катера, на пл. Нахимова меня догнал молодой преподаватель и сказал, чтобы я не нервничала. Они, говорит, сейчас все такие. Не обращайте внимания. Главное, чтобы они не наркоманили. Вседозволенность, значит?
А ведь в катере едут еще и дети, и женщины. Как же так? Может, это я опять вышла из моды? И что для меня—ценность, для них—нет? Мне тяжело ездить в этом катере. Слава Богу, что сейчас закончилась учеба и стало тихо. До начала занятий?.. Я не говорю, что молодые не должны разговаривать, смеяться. Дело в том, что они ведут себя безобразно, недопустимо.
Пишу вам это потому, что люблю вашу газету, читаю ваши статьи, где для вас честность, порядочность—не пустые слова, как и уважение к людям. Скорее всего, ваш коллектив такой и есть.
С уважением
Наталья Николаевна Полякова».
Эпизод из жизни Севастополя и севастопольцев, рассказанный З.А. Панькиной. Его мы тоже предлагаем к обсуждению.
«Он об меня ноги вытер…»
«Здравствуйте, «Слава Севастополя»! С Днем города вас, с юбилеем Севастополя! Хотя рассказ мой совсем не на праздничную тему.
7 июня. Утро. Город готовится к своим именинам. Еду в маршрутном автобусе и наблюдаю за активным движением. Вот маленькие вездесущие «Шмели» метут тротуары, вот рабочие укладывают плиточку, а вот озеленители копошатся на клумбах, как муравьи, преображая родной город-юбиляр.
А вот и площадь Нахимова. Автобус задержался—ждет людей, идущих с катерного причала. Кидаю взгляд на небольшой ухоженный скверик у памятника Д. Сенявину. И… обалдеваю, прямо-таки задыхаюсь от возмущения. Мужичонка в шортах, явно из местных, рвет шелковицу в стеклянную, видимо, заранее приготовленную для ягод банку. Впрочем, возмутил меня не этот факт, а последующие его действия. Спрятав банку с добытым «урожаем» в рюкзачок, он интенсивно начал очищать свои шлепки об изумрудную травку, растущую под деревцем шелковицы. Делал он это старательно и основательно. Травка под натиском полегла. Знаете, он как будто бы об меня ноги вытер. Автобус тронулся. Приподнятое настроение улетучилось. Красоту создают люди для людей. Получается, одни создают, другие разрушают. Гадко на душе, знаете ли…
С уважением
Зинаида Алексеевна Панькина».
Заключительный эпизод сегодняшнего откровенного разговора—от участника боевых действий в Великой Отечественной войне Анатолия Васильевича Галкина. Это письмо и фотографии он принес в редакцию лично накануне 22 июня. Вовремя, несмотря на то, что событие состоялось еще 5 мая. И приложил к нему ксерокопию отрывочка воспоминаний из сборника «Город славы», выпущенного к 65-летию освобождения Севастополя от немецко-фашистских захватчиков.
«Мне 93 года, но сердце все еще рвется на части…»
«…Перед Днем Победы, 5 мая сего года, я пошел к месту захоронения первых жертв Великой Отечественной войны на кладбище, что на ул. Пожарова. Памятник оказался в плачевном состоянии, запущенным, на могиле—бурьян. Вместе с внучкой, Евгенией Яроцкой, ее супругом Александром и Людмилой Самодаевой мы приехали сюда вновь, чтобы привести захоронение в порядок. Почистили, подкрасили, вырвали бурьян, и могилка первых жертв войны обрела более-менее пристойный вид.
А.В. Галкин».
Сегодня 22 июня 2018-го. Вместо послесловия и комментариев—отрывок из сборника «Город славы».
Их было трое
«…Их было трое, погибших в доме на углу Греческого переулка и Подгорной улицы за пятьдесят минут до времени «Ч», когда в соответствии с планом «Барбаросса» гитлеровцы по всему фронту от Черного до Баренцева моря перешли нашу государственную границу.
Их было трое—маленькая девочка, ее мама и бабушка.
22 июня во второй половине дня их останки похоронили на кладбище в десяти шагах от церковного входа, почти напротив дверей. Кто мог предположить, что война унесет более 20 миллионов жизней. Эта самая первая жертва Великой Отечественной войны в тот день показалась чудовищной.
Александра Белова
Варвара Соколова
Леночка Соколова.
Эти имена стоят первыми в списке жертв Великой Отечественной войны.
Еще не погиб ни один солдат.
День «Д» уже начался, но время «Ч» еще не наступило.
Их уже убили».
Будем помнить и жить! Жить по-людски. И говорить. Откровенно. Обо всем, что волнует и радует. Будем жить!
Татьяна ЯРОШЕВСКАЯ.
Фото А. Галкина.
