7o
…Завтра россияне отмечают круглую дату—200-летие со дня рождения нашего замечательного писателя Ивана Сергеевича Тургенева. Неизменно в школьной программе до, во время и далеко после хрущевской «оттепели» наличествовали его знаковые произведения, а знаменитый рассказ «Муму» некоторые учителя предлагали детям даже учить наизусть вкупе с хрестоматийным, самым коротким в истории российской литературы стихотворением в прозе «Русский язык»…
Что же предлагалось знать школярам относительно биографии нашего классика? Учился, творил, путешествовал. Правда, никогда так и не женился, а всю свою личную жизнь посвятил служению одной-единственной музе—оперной певице Полине Виардо. И еще: перстень-талисман А.С. Пушкина эстафетно был передан сыном Василия Жуковского И.С. Тургеневу…
«Ужимки и прыжки» великих
Сегодня наряду с рассказом о значении
творчества Ивана Сергеевича Тургенева в истории отечественной словесности мы все-таки сделаем попытку рикошетно потревожить некоторые «скелеты в шкафу» героя нашего повествования, о которых в советское время старательно умалчивалось. Без них был бы абсолютно однобоко выписан некий ангельский абрис поистине беспорочного самородка земли нашей, творившего в эпицентре золотого века русской литературы—XIX столетия.
Разумеется, его огромный вклад в историю мировой литературы совершенно несоизмерим с издержками целого ряда «клубничных» фактов из его биографии. Гений, он и есть гений. Он стреляет в цель, которую никто не видит. И попадает… И в то же время нередко сам становится целью, впавшей в историю (к радостному смакованию узколобой толпой альковных тайн споткнувшегося кумира).
…Помянем же по случаю некоторые «ужимки и прыжки» великих мира сего. Игнорируя кембриджские правила не держать в спальных дортуарах собак, Джордж Байрон демонстративно завел… медведя. Николай Тесла панически избегал контактов с пыльными и… круглыми предметами. Микеланджело спал в туфлях. Художник Пьетро Мандзони весной 1961 года собрал свои фекалии, разложил их по баночкам, снабдив надписью «Дерьмо художника» на четырех языках, и получил фейковый успех на вернисаже. Чарльз Диккенс запивал глотком горячей воды каждые 50 строк написанного им текста. Людвиг ван Бетховен перед тем как создавать музыку, окатывал себя ведром ледяной воды. А Иоганн Гете мог творить лишь только в герметически закрытом помещении…
От всех них Иван Сергеевич, право слово, ушел недалеко. И прежде чем перейти к рассказу о необычайных «вывихах» судьбы и наклонностях нашего замечательного создателя уникального типа «тургеневских женщин», есть резон все же вначале озвучить, так сказать, его титульные заслуги перед мировым сообществом в гуманистической сфере искусства и культуры.
О регалиях
Иван Сергеевич Тургенев—яркий представитель древнего русского рода с тюркскими корнями («турген» означает «горячий», «стремительный»). В масштабах мирового ранжира среди именитых «обитателей» литературного Парнаса он по праву считается классиком и создателем монографического романа, в котором, как правило, прослеживаются перипетии одного человека в отличие, скажем, от Льва Толстого, у которого в «Войне и мире» фигурируют 559 персонажей. В хрестоматийно знаменитых романах И.С. Тургенева «Отцы и дети», «Рудин», «Накануне», «Дворянское гнездо», в цикле «Рассказы охотника» представлены все слои российского общества и все назревшие важнейшие коррективы в сознании и поведенческом алгоритме социума, раскрыты механизмы идеологической борьбы за народное доверие в ходе общественной деформации между «лишними людьми», демократами-разночинцами и… нигилистами, праотцами, кстати, нынешних «яблочных» либералов.
В силу определенных обстоятельств Иван Сергеевич Тургенев десятки лет прожил за границей, имел разветвленные связи с лучшими, яркими представителями западной литературы и искусства. Достаточно сказать, что Ги де Мопассан считал за честь называть его своим учителем. И так счастливо сложилось, что именно Тургенев общепризнанно первым стал популяризатором лучших образцов отечественной литературы за рубежом. С его легкой руки в Париже, Берлине, Лондоне, Брюсселе и Мадриде стали переводиться сочинения А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого, Н.В. Гоголя, А.П. Чехова, Ф.М. Достоевского… С него практически в Европе началось победное шествие признания неподражаемой самобытности нашей литературы.
Чем же прельщали читателя тургеневские герои, чаще—героини, обитатели умирающих дворянских гнезд? Гуманистическим пафосом натур на фоне мучительных поисков путей решения вечных проблем общества. И, конечно же, цельностью характеров, особенно женских. Их носительницы стойко переживали катарсис, как правило, роковой любви, которая в представлении автора—великое духовное потрясение, неизменно чреватое конфликтом. Иначе писать Иван Сергеевич и не мог, ибо все его представления о любви зиждились на личном, увы, далеко не безоблачном опыте…
«Что на свете прежестоко?»
…Мы все родом из детства. Иван Сергеевич Тургенев считал, что любовь—это самая последняя и тяжелая детская болезнь. И еще: трудное детство никогда не кончается. Его любимая присказка: «Что на свете прежестоко? Прежестока есть любовь»…
Поистине, то, что человека с младых ногтей памятно занозило, непременно скажется на его судьбе самым порой невероятным образом. Все вышеизложенные сентенции, увы,—о нем, о великом русском романисте Иване Сергеевиче Тургеневе…
Его судьба—это не имеющая засечных черт непрерывная битва с житейскими обстоятельствами. Его мать, Варвара Петровна, владелица огромного имения, являла пример роковой спайки имени и сути натуры—второй Салтычихи. Она на равных тиранила и крепостного Герасима, и родного сына, которого до 15 лет жестоко избивала почти каждую неделю за малейшую провинность. А Иван, обладающий почти двухметровым ростом, коим его наградил отец-красавец, гусарский офицер, женившийся на очень образованной, но жестокосердной Варваре Петровне Лутовиновой по расчету, если бы и хотел почувствовать когда-либо тепло материнской ласки, этим подарком судьбы не был одарен. Так он и рос, мечтая поскорее разъять удушающие «объятия» владычицы усадьбы Спасское-Лутовиново…
…Будучи еще очень молодым, Иван Тургенев безоглядно влюбляется в соседку по имению—очаровательную княжну Катеньку Шаховскую. Радостно переживая «конфетно-букетный» период их отношений, он ложился спать и вставал по утрам с ее именем на устах, ему грезились скорые серьезные отношения со своей пассией. Каково же было ужасающее отрезвление Ивана, когда он совершенно случайно узнал, что его избранница делит ложе любви с… его же отцом. Это обстоятельство внесло в сердце юноши глубокое отвращение к понятию «взаимная любовь». А своего отца он просто вычеркнул из жизни…
Мягкотелость—не порок?
Этот нравственный апперкот явился как бы прологом целой череды убийственно жестоких потрясений в жизни молодого человека. В 1843 году он направляется на пароходе в Европу, чтобы продолжить уже прекрасно завершенное на Родине гуманитарное образование слушанием лекций по философии. И внезапно на палубе корабля возникает пожар. Капитан отдает приказ спешно спустить на воду спасательные шлюпки и организовать первоочередную посадку в них женщин и детей. И вдруг некий пассажир, грузный и огромный, лихорадочно расталкивая обеими руками стариков и детишек, с криком «Если умирать, то не молодым!» перескакивает через судовые леера и первым сигает в шлюпку. Это был Иван Тургенев, который всю свою сознательную жизнь корил себя за «минутную слабость». Впрочем, каким-то образом и оправдывался: «Я ведь мягкотелый…»
Что, кстати, имелось в виду? А вот что. У него отроду был один уникальный физический недостаток: при рекордно огромной массе мозга (два килограмма; никто из почивших в бозе великих людей Европы XIX века не превзошел его «достижение») он обладал тончайшей теменной костью, что при резких телодвижениях было чревато серьезными травмами…
Могло это как-то сказываться на алгоритме жизни Ивана Сергеевича Тургенева? Думается, что да, и притом в самых фантастических формах, о чем мы ниже кратко расскажем…
Кирпичи и голая «нимфа»
Продолжим же перечень демонических перипетий его жизни, которая до самой смерти матери-сатрапши целиком зависела от ее «ассигнований» сыну на житье-бытье.
…Однажды, будучи за границей и промотав все деньги в кутежах и безмерно тратя их на дорогие наряды (Тургенев всегда одевался весьма экстравагантно), он нетерпеливо ожидал очередной «инъекции» дензнаков с Орловщины и наконец получил извещение на посылку. Выкупив ее за последние 10 германских марок, Тургенев привез домой довольно тяжелую «весточку» от маман и вскрыл посылку. Там лежали четыре красных кирпича и записка: «Спасибо за внимание к матери». Дело в том, что Иван Сергеевич ей не писал и не телеграфировал, как говорится, уже целую вечность…
Судьба к нему явно не благоволила, и у нас сейчас речь пойдет об очередном его житейском потрясении. Как-то Тургенев, будучи в родных краях, решил искупаться в тихой лесной речке. И вдруг почувствовал на своем плече чье-то мощное прикосновение. Обернувшись, он увидел безобразное обезьяноподобное существо, которое, будучи по некоторым признакам существом женского пола, явно проявляло к нему сексуальный интерес, кривляясь, демонстрируя жуткий оскал черных зубов и сатанински хохоча…
С паническим криком будущий классик отечественной литературы, автор бестселлера «Первая любовь» принялся саженками изо всех сил плыть к берегу, барабаня по воде и руками, и ногами. А «водяная нимфа» и не думала отставать, даже когда они достигли берега. Лишь удары хлыста пастушка уже на лесной опушке прервали этот дьявольский марафон-спарку.
Позже И.С. Тургенев поведает обо всем с ним приключившемся поклоннику его таланта—французскому писателю Ги де Мопассану, а тот создаст новеллу «Ужас». На ее основе в будущем российские уфологи станут ссылаться на непререкаемый авторитет Тургенева как очевидца «проказ» снежной бабы (йетти, алмаста, сасквача и т.д.).
Справедливости ради следует отметить, что в многочисленных публикациях интернетовских лабудейщиков, касающихся биографии Тургенева, досужие фантазеры почему-то купируют концовку этой новеллы французского автора. А в ней черным по белому значится: «Оказалось, что это была деревенская сумасшедшая, жившая в лесу уже свыше 30 лет. Ее кормили пастухи, а половину своей жизни она проводила, плавая в реке».
Не такой, как все…
И все же есть, конечно, крупица истины в тех публикациях, где утверждается, что приведенный выше случай, а также необузданный деспотизм матери И.С.Т. все-таки пагубно повлияли на психологическую конструкцию бытового поведения И.С. Тургенева. А иначе чем можно объяснить эпатажные особенности его характера, которые всегда шокировали окружающих? Озвучим лишь немногое из этого «джентльменского набора».
Высоченный красивый мужик с львиной шевелюрой и… обладатель необычайно тонкого женского голоска. Часто краснел, стеснялся. Если его что-то смешило, то он буквально падал ниц и громким, эдаким потешным дискантом хохотал до слез и, стоя на четвереньках, стучал ладонями по полу.
…Любил что-либо напевать, невероятно при этом фальшивя. Когда же наваливалась хандра, он надевал на голову колпак и… ставил себя в угол до ухода меланхолического надрыва.
Два раза в день Иван Сергеевич полностью менял белье. Когда причесывался, то проходил гребнем свою огромную голову по 100 раз слева направо и обратно. Быстро все забывал. В частности, приглашал гостей на определенный час, а сам уезжал на охоту. И мог этот фортель выкинуть дважды…
А чего только стоят его «победы» на женском поприще! Все начинающиеся романы, как правило, сводились к нулю. Он никогда не оправдывался, немотивированно и внезапно исчезая из поля зрения своей избранницы. Предпочитал легкие, спонтанные «приключения» с дворовыми барышнями. И нажил-таки внебрачную дочь Пелагею, которую ему родила крепостная белошвейка. Отдадим, однако, должное: он о ней по жизни заботился, вывел в люди…
Хрестоматийно известно его уничижительное, подкаблучное чувство к оперной диве—испанке Полине Виардо. В течение четверти века Тургенев следовал за ней как тень из одного европейского города в другой, пока он, Полина и ее муж Луи Виардо не поселились… вместе. Знаменитый тургеневский романс «Утро туманное» посвящен именно ей. И это при всем при том, что она была, по отзывам современников, «отчаянно нехороша собой». Однако, сидя на краешке «чужого гнезда», Иван Сергеевич чувствовал себя счастливейшим человеком, так никогда и не женившись…
Почетный доктор Оксфорда
…Между тем, живя в Европе и наслаждаясь обществом четы Виардо, Тургенев получал огромные гонорары за переводы и издание своих прекрасных романов и практически содержал семью Виардо. Впоследствии Полина еще долго судилась с родными этого «ласкового гиганта с глазами умирающей газели» за часть доставшегося ему внушительного наследства Варвары Петровны…
И все же всепоглощающее чувство какой-то явно больной любви к этой женщине не заслоняло ближние и дальние горизонты творчества И.С. Тургенева, не снижало активности его общественной жизни. Он принимал большое участие в обсуждении готовящейся крестьянской реформы, тесно сотрудничая с журналом «Современник», помогал сбору материалов для герценовского «Колокола».
Что интересно, Иван Сергеевич неустанно знакомил российского читателя с лучшими образцами произведений западных авторов: Ч. Диккенса, В. Гюго, Э. Гонкура, А. Доде, Г. Флобера и т.д.,—и выступал как консультант и редактор зарубежных переводчиков произведений русских писателей. 18 июня 1879 года он был удостоен звания почетного доктора Оксфордского университета… Его слава достигла апогея всемирного масштаба.
Наш Тургенев…
…Именно в этом году он триумфально возвращается в Москву и встречается с И.Е. Репиным, который убедительно просит Ивана Сергеевича позировать для написания портрета, о котором давно мечтал основатель Художественной галереи в Москве П.М. Третьяков, неустанно и с завидным тщанием коллекционирующий собрание картин с портретами лучших представителей прогрессивной русской интеллигенции XIX века. Тургенев соглашается.
…Сегодня это полотно мы можем лицезреть в экспозиции «Русский портрет» нашего Художественного музея. Иван Сергеевич, уставший и постаревший, сидит глубоко в кресле, как бы подводя итоги своей многострадальной и в то же время искрометной, насыщенной творчеством жизни.
Портрет долго хранился в мастерской художника и только в начале ХХ века был продан варшавскому коллекционеру Н.Н. Максимовскому. Что любопытно, при написании купчей Репин, как говорится, задним числом ошибочно проставил неверную дату создания этого полотна—1878 г. В итоге у московских исследователей уже в конце века вполне логично возникла версия подделки, т.к. надпись хронологически не соответствовала красочному слою…
В Художественный музей нашего города эта картина поступила из Москвы в 1951 году из Дирекции художественных выставок и панорам. Благодаря многолетним изысканиям ведущего севастопольского искусствоведа Л.К. Смирновой «нашему Тургеневу» столичные специалисты в конце концов возвратили «подлинность», т.е. это полотно, гордость музея города-героя, теперь датируется истинным годом создания, 1879-м, и считается подлинной жемчужиной собрания.
…и медные трубы
Как-то лет десять назад в журнале «Архивы секретов мира» под рубрикой «Манички великих» был напечатан некий «кроссворд», в котором предлагалось «отгадать загадку, разрешить вопрос», а именно: сообщалось, что архивы Ивана Сергеевича Тургенева и по сей день хранят многочисленные, весьма характерные для творческой манеры этого писателя, порой малопонятные обрывочные записи, видимо, каркасы его будущих произведений,—на ресторанных салфетках, туалетной бумаге, листках из записных книжек, на обороте конвертов для писем… Один из таких образчиков его импульсивной мысли, как говорится, на подножке трамвайного вагона запечатленной, как представлялось редакции, таит в себе некую загадку.
…На чистом листе для пополнения рецептов в старинной тургеневской семейной поваренной книге издания парижской школы «Кордон Блю» написана в столбик строка, полная «непоняток». Вначале следует как бы оглавление: «Сон из четырех актов». Затем ниже—бегло начертанное по-французски des brigues. Потом мы читаем фразу «шах, разбитое сердце». И, наконец, фразеологизм «огонь, вода и медные трубы»…
Что же все это означает? На наш взгляд, это с большой долей вероятности вещее сновидение—«подведение итогов», наверное, ввиду надвигающейся смертельной развязки жизни этого замечательного писателя…
После перевода с французского на русский мы получаем слово «кирпичи». Это не что иное, как символ тяжкого наследия материнской «любви» (вспомним посылочку сыну от Варвары Петровны). Далее—жуткое юношеское потрясение, когда его идеал, гений чистой красоты молодая княжна Катенька Шаховская действительно разбивает его сердце, предпочтя стать любовницей родного отца Ивана Тургенева. Так что «шах»—это корневое слово из княжеской фамилии…
А что же таит в себе фрагмент фразеологизма—огонь вкупе с водой? Это не иначе как языки пламени того давнего пожара на корабле, когда не прошла испытания врожденная «мягкотелость» в будущем автора романа «Отцы и дети».
Что же касается «медных труб», то это, конечно же, раннее осознание Иваном Сергеевичем Тургеневым великого бремени славы, которой он был удостоен благодаря своему гениальному вкладу в мировую литературу как самый первый русский писатель, признанный классиком еще при жизни.
Леонид СОМОВ.
На снимке: портрет И.С. Тургенева—жемчужина в коллекции Севастопольского художественного музея им. М.П. Крошицкого.
