11o
Однажды по случаю какого-то праздника я был приглашен на встречу с учениками московской школы, окончив которую, выпускался в самостоятельную жизнь более полувека назад. После беседы ребята провели меня по школьному музею, экспозиция которого посвящена Победе в Великой Отечественной войне. Среди прочих экспонатов мое внимание привлек большой стенд с портретами пионеров-героев Великой Отечественной, на одной из вкладок которого красовалась фигура паренька с автоматом в руках: его лицо, вне всяких сомнений, мне было знакомо…
—Ребята, а ведь я хорошо знаю этого мальчишку. Это мой давний приятель Володя Казначеев—знаменитый партизан, герой войны, ныне живет в Херсоне, часто бывает в Москве. Его, как ветерана, всегда приглашают в столицу на празднование Дня Победы. У него и дочь проживает здесь. Я мог бы привести его к вам в школу, если хотите.
—Ой! Конечно, конечно! Это было бы здорово! А расскажите нам о нем.
И я рассказал, а потом написал книжку для школьного музея под названием «Петрович»—так его раньше (по отчеству) называла моя маленькая дочка, не выговаривая еще букву «р».
Я познакомился с Владимиром Петровичем Казначеевым во время совместной работы в системе Минморфлота. Он тогда был представителем нашего флота в Алжире, а я—в соседнем Марокко. Мы частенько общались друг с другом по радиотелефону. Потом работали вместе во Франции. Сблизили нас общие увлечения охотой и рыбалкой, выезды в лес с семьями на отдых и по грибы.
Жили мы там на соседних улицах и часто, устав за день от служебных забот, вечерами выходили погулять по близлежащим улицам и в скверах. Оба мы пережили в детстве войну, но Петрович был постарше и успел оставить в ней свой героический след, о перипетиях которого интересно и живо рассказывал. Ходил он очень быстро, заложив руки за спину, и очень напоминал журавля или птицу-секретаря из зоопарка. Я едва успевал за ним, стараясь не упустить ничего из его рассказов. Теперь я жалею, что не записал сразу некоторые подробности и могу лишь вкратце изложить то, что запомнил.
Родился Володя Казначеев 26 июля 1928 года в деревне Соловьяновке Клетнянского района близ Бежицы на Брянщине. Семья рано лишилась отца. Растила детей мама, Елена Кондратьевна. Когда началась война, Володя окончил четвертый класс школы. Елена Кондратьевна пекла хлеб для партизан, действовавших в близлежащих лесах. Немецкие каратели, обнаружив пекарню, арестовали ее и вскоре расстреляли.
Оставшись без матери, Володя с сестрой и братом решил пробираться к партизанам, и они нашли один из действовавших в местных лесах отрядов.
—Ну и пополнение прибыло!..—шутили партизаны, глядя на малолеток. Но благодаря поручительству знавшего семью Казначеевых односельчанина ребята были приняты в отряд. Партизаны использовали Володю в разведывательных операциях на местности, однако в связи с юным возрастом старались серьезных заданий ему не поручать, тем более что в одной из вылазок он едва не попал в руки карателей немецкой комендатуры.
В 1942 году в брянских лесах было развернуто партизанское соединение НКВД СССР под командованием дважды Героя Советского Союза А.Ф. Федорова. В один из отрядов этого соединения, носивший имя героя Гражданской войны Н. Щорса, и перешел Володя Казначеев, продолжив в нем свой боевой путь на территории Брянщины, Украины и Белоруссии, где, слившись с отрядами соединения С.А. Ковпака, подразделения А.Ф. Федорова вели борьбу с оккупантами в глубоком тылу немецких войск. Сестра Володи была принята в отряд медицинской сестрой.
По приказу руководства партизанским движением на базах действовавших в тылу противника отрядов создавались группы подрывников-диверсантов. В одну из таких, отлично сдав специалистам все экзамены по подрывному делу, добровольцем был зачислен Володя Казначеев. Это позволило ему принять непосредственное участие в операции «Ковельский узел», направленной на парализацию работы крупного Ковельского железнодорожного узла на двухпутном участке железной дороги направления Брест—Ковель.
Однако подростку не сразу доверили участие в сложных и опасных операциях по подрыву вражеских эшелонов. Первоначально он приобретал боевой опыт в вылазках по минированию дорог, которыми пользовались каратели, уничтожению складов и прочих объектов противника. Выросший в брянских местах, он хорошо знал лес, мог ориентироваться в нем днем и ночью, пробираться по болотам и топям, безошибочно выходя к цели. Одновременно он продолжал настойчиво овладевать сложным делом минера-подрывника, новой минной техникой, присылаемой с Большой земли, минами-ловушками, минами замедленного действия и другими специальными устройствами, доказав наконец свои способности выполнять ответственные задания.
С большими трудностями пришлось столкнуться юному подрывнику при выполнении первого его самостоятельного задания по подрыву вражеского эшелона с военными грузами. Группа, в составе которой он находился, заблудилась в лесах и оказалась на краю большого болота. Володя нашел в нем подходящий проход и вывел из него группу, которая вскоре смогла выйти к заданному району операции. Участок дороги здесь охранялся вражеским дзотом.
—Ну и место!—сетовали в группе, изготовившейся к бою среди кустов и деревьев на окраине леса.—Да тут только на расстрел идти можно!
Однако, несмотря на опасность, Володя решил подбираться к насыпи именно здесь. А слово подрывника было в группе определяющим. Он выложил все из карманов, оставив лишь одну гранату, чтобы в случае неудачи немцы не могли взять его живым. Волоча за собой тяжелый мешок с миной, укрываясь в складках местности, он ползком миновал простреливаемый пулеметом дзота участок перед насыпью и выполз в «мертвую зону» совсем рядом с укрепленной точкой противника. Чтобы остаться незамеченным, необходимо было проползти прямо под носом у немцев у самой амбразуры дзота. Это было дьявольски опасно, но столь велико было желание Володи отомстить врагу за смерть матери, что он решился на отчаянный поступок.
Уже слышны были разговоры немцев внутри бетонированного помещения дзота. Собрав в комок нервы, сровнявшись с землей, Володя полз и полз вперед, достиг насыпи и поднялся к путям. Вдали маячила фигура охранника, удалявшегося в конец охраняемого участка дороги. Теперь предстояло выкопать ямку под мину. Эту работу приходилось делать руками, разгребая слежавшиеся засыпной гравий, щебенку и землю. И надо было торопиться, так как в любой момент на дороге могли появиться немцы. За несколько минут такого труда, изодрав в кровь ногти и пальцы, юный подрывник успел установить мину и укрепить штырь взрывателя, который позволил бы мине пропустить прицепленные впереди состава пустые платформы и сработать, только коснувшись осей колесных пар локомотива.
За несколько минут… Там, на насыпи, время течет по-другому. Бывает, что за пару минут надо десять суток засчитывать. А бывает, что время там останавливается совсем и навсегда.
Сделав свое дело, Володя благополучно скатился с насыпи и ползком проделал тот же опасный путь, каким он добирался до цели, испытывая при этом нарастающее напряжение ожидания: будет ли взрыв? Наконец показались кусты, деревья. Володя вполз в них, как домой. Товарищи встретили его, и вместе все стали отходить подальше от дороги. Через некоторое время вражеский эшелон взлетел на воздух, но группа уже успела достичь безопасного места.
Ставка Верховного Главнокомандования готовила войска к знаменитому Курскому сражению. Партизанская разведывательно-диверсионная, в том числе рельсовая война принимала все более широкий масштаб. Тем более что к этому обязывал приказ Ставки: «Ни одного вражеского эшелона к фронту». И летели под откос эшелоны врага с живой силой, боеприпасами и техникой, направлявшиеся к линии фронта… Шутка ли сказать: только бойцами соединения А.Ф. Федорова было уничтожено более 350 составов противника!
Не один раз пришлось Володе ходить на задания по подрыву вражеских эшелонов. Со временем он стал одним из лучших подрывников в отряде, лично уничтожившим несколько воинских составов фашистов. За достижения в ратном деле ему вместо винтовки вручили новенький автомат системы Шпагина (ППШ), с которым он изображен на фотографиях военного времени. Одну из них он подарил мне с такой надписью: «Коллеге и другу Сергею от В.П. Казначеева».
В одной из вылазок Володя, находясь в боевом охранении группы, напоролся на банду бандеровцев и был ранен в руку, но с задания не ушел, вовремя предупредив товарищей об опасности. А выполнив поставленную задачу, вечером от сморившей его усталости он крепко заснул, устроившись где-то в укромном месте. И не снились ему ни бандеровцы, ни эшелоны, груженные вражеской техникой. Интересно, снились ли они Петровичу в тревожных снах под старость? А тогда даже в самых страшных снах не могло ему присниться, что Украина станет одним из зачинщиков развала СССР, что страна, которую он защищал, начнет вдруг преклоняться перед бандеровскими и фашистскими символами, станет объектом разрушительной и кровавой войны, а руководство ее сочтет самый близкий братский народ первейшим врагом незалежной Украины.
К тому времени на счету Володи было уже около пятнадцати подорванных вражеских эшелонов. За мужество и героизм, проявленные в ходе ответственных заданий командования, он был представлен к званию Героя Советского Союза. Рукописную копию боевой характеристики, датированной 4 апреля 1944 года, с подписями руководства отряда и печатью, прилагавшейся к этому представлению, он подарил мне, и я бережно храню ее в своем личном архиве.
Однако Володя так и не получил Золотую Звезду Героя. То ли документы неправильно оформили, то ли в струю не попал, то ли герои не нужны стали—война-то уже заканчивалась, у нас все бывает. Бытует версия, что звание это несовершеннолетним присваивалось только посмертно, а Володя вышел из войны живым с орденом Ленина на груди. Из боевых наград у него также имеются орден Отечественной войны I степени, медали «Партизану Отечественной войны» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» Он безоговорочно входит в плеяду пионеров-героев Великой Отечественной. Поэтому его фото и оказалось на упомянутом выше стенде в моей школе.
По окончании боевых действий отряда Петрович некоторое время учился на радиста в одной из спецшкол, чтобы продолжить воевать в тылу у немцев, но война завершалась, окончить курсы радистов ему не довелось, а пришлось отправиться в Таджикистан на борьбу с басмачами, которые там стали вновь поднимать голову.
Получив отпуск, Петрович приехал в Херсон повидать сестру, которая работала в райкоме комсомола в Скадовске. Зайдя в обком партии, встретился с адъютантом бывшего командира соединения, который тут же проводил его к ставшему первым секретарем обкома А.Ф. Федорову.
—Хватит тебе воевать, Володя,—сказал Алексей Федорович.—Ты свое отвоевал, и славно. Учиться тебе надо.
С помощью А.Ф. Федорова освободили Петровича от военной службы в Таджикистане и по рекомендации того же Алексея Федоровича приняли с пятиклассным образованием в Херсонское мореходное училище, которое он окончил с отличием. Пока учился, жил у бывшего комиссара отряда Акима Захаровича Михайлова, также обосновавшегося в Херсоне на партийной работе. Женился на его дочери, став таким образом зятем своего партизанского наставника. У них с Маргаритой Акимовной две дочери—Елена и Мария, внуки.
По окончании училища Петрович несколько лет ходил третьим помощником капитана сухогрузных судов на Балтике, а потом вернулся в Херсон. Работал на разных диспетчерских должностях в Морском агентстве, а потом стал начальником отдела по обслуживанию иностранного флота. Между делом окончил Одесский институт инженеров морского флота.
Став легендой среди местной молодежи, он много внимания уделял патриотическому воспитанию пионеров и комсомольцев.
Вскоре Петровича послали на работу за границу. После Алжира и Франции он возглавил крупнейшую компанию со смешанным капиталом в Бельгии под названием «Трансверлд Марин Эйдженси», обрабатывавшую громадное число советских судов в Антверпене и других бельгийских портах. Здесь он проработал несколько лет, проведя в общей сложности на работе за границей 17 лет.
В своей гражданской жизни Петрович продолжал совершать подвиги, но уже на трудовом фронте. Его парадный пиджак пополнился орденами «Знак Почета» и Трудового Красного Знамени, «За мужество» III степени, медалями за отличие в труде и в память о Победе, другими наградами Советского Союза и Украины. Ему было присвоено звание заслуженного работника морского транспорта Украины.
Отказавшись от перспективы работы в столице, он в возрасте 59 лет вернулся в Херсон, где еще 10 лет проработал начальником херсонского морагентства «Инфлот» по работе с иностранными судами. Здесь и остался жить после выхода на пенсию.
В Москве Петрович бывал регулярно, то навещая младшую дочь с внуками, то бывая по приглашению правительства России на праздниках Победы.
Последний раз мы встречались с ним на квартире у его дочери Марии в 2014 году, и я надеялся, что встреча наша не станет последней. Петрович был еще очень бодр, но сильно тяготился мыслями о развитии событий на Украине. Но к себе в школу мне вытащить его не удалось. «Возраст, знаете ли, дядя Сережа, возраст…»—говорила Маша.
В праздничный день 75-летия Победы я позвонил ему по телефону и от души поздравил. Последними его словами в том разговоре были «Херсон ждет нового Потемкина!»
Не дождался, увы, Петрович нового Потемкина. 23 декабря 2020-го он скончался…
С. СМИРНОВ.
(Москва).
